Шрифт:
Закладка:
— Я недостаточно хорошо его знаю, чтобы он мне нравился или не нравился, — дипломатично ответила Эни.
— Просто, — фыркнула Мира, — я заметила, что ты… очень напрягаешься каждый раз, когда он подходит, чтобы забрать меня. А папа в последнее время совершенно не в себе, так что, если он сказал что-то, что тебя расстроило…
Кровь бросилась в лицо Эни.
— Мы с твоим отцом почти не разговариваем, он никак меня не обидел.
— Ему не нравится, что я здесь… знаешь… я имею в виду, что я занимаюсь актерством, — продолжила Мира, к счастью, не обращая внимания на румянец Эни. — Так что, если он сказал тебе что-то о твоей семье или съемках, пожалуйста, не принимай это на свой счет. Я не хочу терять тебя как друга. И не только потому, что ты заставишь меня выглядеть потрясающей королевой воинов. Я просто… ты мне очень нравишься.
Сердце Эни сжалось.
— Конечно, ты меня не потеряешь. Я буду твоим другом столько, сколько ты захочешь, — добавила она. — Ничто из того, что твой отец говорит или делает, не изменит этого, Мира.
Было так много вопросов, которые она хотела задать Мире, но Эни каждый день заставляла себя сдерживаться. Потому что знала, что рискует еще глубже погрузиться в эти отношения. Она понимала, что Мира неизбежно покинет ее, как только этот фильм закончится.
— Что заставило тебя так увлечься актерской профессией? Твоя мама?
Когда Мира вспоминала о своей матери, в ее широко раскрытых глазах была боль, но также и радость.
— Отчасти да. Ты знаешь, что она ушла из профессии до моего рождения. Так что я не часто была в обществе знаменитостей, когда росла. Но мне нравилось смотреть ее фильмы. Мы с папой выбирали по одному каждую пятницу. Она много знала о людях в индустрии. Она всегда отвечала на мои вопросы, когда я расспрашивала обо всех закулисных подробностях и сплетнях. — Мира нажала «стоп» на беговой дорожке и схватила полотенце. — Но в школе я, казалось, естественным образом тяготела к театру и танцам. Я просто люблю все, что связано с актерством, понимаешь? Я хочу сказать, раз меня удочерили, это не может быть в крови, но оно определенно откуда-то взялось.
Эни ахнула:
— Что?
— О да, я приемный ребенок, — произнесла Мира совершенно спокойно. — Мама и папа сказали об этом, когда мне было семь. Для меня это не имело большого значения. Они мои родители.
Эни кивнула, проглотив комок в горле. Если ей нужно было доказательство того, что она поступила правильно тринадцать лет назад, то вот оно. Ее дочь была сильной и уравновешенной, несмотря на предательство, которое испытала в столь юном возрасте.
— Представляю, какой должна была быть твоя мать, раз воспитала тебя такой замечательной девочкой, — тихо прошептала Эни. Судя по всему, Рани была прекрасной женщиной. Неудивительно, что лицо Саймона выражало такую боль каждый раз, когда он вспоминал о ней.
Мира улыбнулась:
— Мне нравится думать, что она гордилась бы мной. Но я беспокоюсь о папе. Он действительно не хотел возвращаться в Мумбаи. Я заставила его. Но я сделала это не только для себя, но и для него.
Эни знала, что должна немедленно прекратить эту дискуссию.
Тем более что одно упоминание имени Саймона заставило ее пульс участиться. Она не хотела больше ничего знать о человеке, который уже занимал слишком много ее мыслей и эмоций. О человеке, который вытащил ее из ее раковины.
Но когда она посмотрела на Миру, стало ясно, что девушка отчаянно хотела поделиться с кем-то своими мыслями.
— Почему ты сделала это для него? — мягко спросила Эни.
— Он был так одинок с тех пор, как умерла мама. Я знаю, что прошло всего восемнадцать месяцев, но я никогда не видела его таким… замкнутым и сварливым, как в последнее время. Я тоже много боролась в начале. Но он всегда поддерживал меня. Он даже не рассердился, когда узнал, что у меня плохие оценки. Я чувствую, как будто он все еще застрял там эмоционально. Я знала, что нам нужно выбраться из этой пустой квартиры и начать все заново. Так что я подняла большой шум после того, как мы встретили мистера Вирата в торговом центре. Я постоянно плакала, что мама никогда бы не сказала мне «нет», никогда бы не остановила мои попытки… и вот тогда он, наконец, согласился. — Мира застенчиво потупилась. — Я как бы манипулировала им. Но я не чувствую себя слишком плохо из-за этого, понимаешь? Я сделала это для его же блага.
Эни улыбнулась:
— Так ты привезла сюда своего отца ради его же блага?
— Ну, во-первых, у него здесь есть дальние родственники. Здесь живет его деловой партнер и ближайший друг — мисс Сэмпсон. Она приезжала к нам несколько раз после смерти мамы. Я хочу сказать, она определенно не та, кого я хочу видеть мачехой, но…
— Мачеха? — удивленно произнесла Эни. — Твой папа снова женится?
Вопрос вырвался у нее прежде, чем она сообразила, что расспрашивать подростка о личной жизни ее отца как минимум неразумно. Ее сердце заколотилось, и она смущенно отвела взгляд.
Были ли у Саймона отношения, когда они занимались сексом? Он в отношениях и сейчас, когда Эни одержима им? Боже, почему она одержима им?
Это был момент безумия — крайне приятного безумия, но тем не менее. Зная теперь, кем он был для Миры, она больше никогда не сможет быть вместе с ним.
— Не знаю, — сказала Мира, откидывая волосы назад. — Когда мы пошли ужинать на второй день после переезда, она довольно конкретно намекала на то, что они подходят друг другу. И, честно говоря, всякий раз, когда они встречаются, папа немного оживляется. Хотя, конечно, не так, как господин Вират смотрит на свою жену Зару или господин Викрам на Наину, — добавила она с мечтательным вздохом, и Эни хихикнула.
Ее братья, известные своей безжалостностью, язвительностью и гениальностью, превращались рядом со своими женами в совершенно других людей. Их браки действительно приобрели болливудский оттенок сказки, настолько они были искренними и страстными. То, чего Эни даже представить себе не могла. Такая любовь требовала полной капитуляции, уязвимости и храбрости, которой у нее никогда не было.
— Но если он женится на мисс Сэмпсон, это ведь будет лучше, чем он останется один, верно? — угрюмо спросила Мира.
— Она тебе не нравится? — нахмурилась Эни. Может, она и не имела права ревновать Саймона к
