Понеже вси есмы повинни греху,

А таковою страстию такоже не быти вверху.

Лишись, лишись таковаго обычая и нрава,

Да будет ти от мук вековечная избава.

Аще ли утвержением злаго своего обычая не хощеш лишитися,

То зле будет во гроб тебе вселитися,

Зане господь бог гордости и величания не любит,

Всяк бо царство небесное добродетелию купит.

И паки гордым бог противляется,[23]

И всяк возносяйся и нехотя смиряется.

И паки гордость никому добра не сотворяет,

Токмо душу во ад низпосылает.

Или не веси, яко бог мертвит и живит,

И всех нас сердца нашя и мысли зрит,

И богатит, и убожит,

А благодатному человеку лета умножит?

Яко же глаголет божественная Анна,

Душа бо ея пред богом аки небесная манна.

Глаголет в третей своей песни,

Словеса бо ея пред богом нелестни:

Сице не хвалитеся и не глаголите высокая в гордыни![24]

Мы же глаголем: добро убо есть жити в душевней простыни.

Зле же в гордости и в лукавстве пребывати,

Такоже и в неправедном богатстве дни своя изживати.

Паки та же святая Анна глаголет,

Яко же некоим осном колет:[25]

Ни да изыдет велеречие из уст ваших,

Якоже видех при очесех наших.

Когда еси был небогат,

Тогда никому был супостат.

Не токмо небогат зрелся,

Но рад бы тогда был како и наелся.

Ныне же по царьской милости обогател,

Того ради нами, убогими, и возгордел.

Может бог, дав, и отняти,

А несотворшему добра, добра не видати.

Хотехом было с тобою знатися,

Ино несть мочно убогому з богатым соединятися.

Ниже достоит с ним дружбы имети,

Комуждо своя верста знати,

И выше себе не искати.

Яко же глаголет премудрый Исус Сирах,

Понеже всегда богатый убогому бывает страх.

Глаголет же убо: з богатым дружбы не имей![26]

Того ради и ты по сему разумей.

И паки несть мощно агньцу с волком жити,

Такоже и убогому з богатым дружбу чинити,

Еще же смиренному з гордыми и величавыми

И нравы и обычаи лукавыми.

Или кому, последней чете, з благоплеменитым знатися,

Но достоит от них удалятися.

Понеже они таковыми гордят

И глаголати с ними не хотят.

Тем довлеет всякому свое число лобзати,

И на бога вся упования полагати,

И у него милости и заступления прошати.

Тот может все, и кому благодать свою дати,

И убогих сирот обогащати.

Той паки — всем промышленник и питатель,

Понеже — общий нашь творец и зиждитель.

О всех нас промышляет,

И на всех нас милосердым своим оком призирает,

И повелевает нам в дом свой к себе приходити,

И чтоб тебе беседа с нами чинити,

И в препирателных словесех нас уничижати.

Или будет в мале нас хощеши напитати,

И тебе нас тем единем часом не накормити,

Вемы бо, что хощещ, нас чем любоукорити.

И паки единем словом нас яко утешаешь,

А другим аки ножем в сердце уязвляешь.

Ино лучше убо есть ничтоже даяти,

Нежели досадителными словесы разсужати.

И сие писанейце во уме своем разсужай,

И сам себе вразумляй.

Гордость николи добра не приносит,

Разве душу во ад низносит.

Того ради нрава и обычая таковаго лишися,

И под крепкую руку божию смирися,

И будет ти зде и тамо благо,

Понеже смиреномудрие всегда драго.

И да не прийдеш в первое свое достояние,

И от всех людей будешь в посмеяние.

И сие писанейце писано к тебе досатително,

Обаче будет тебе и вразумително,

Понеже от таковыя страсти возбраняет

И твое безумие обличает.

Аще еси много разумеешь божественаго писания,

Но не можешь стояти противу бесовскаго запинания.

Всякому бо человеку такову страсть в сердце всевают,

Тем от творца нашего и содетеля далече нас отвращают.

Аще ли послушает сего нашего к тебе речения,

Да избудешь оного вечнаго мучения.

Аще не послушавши, сам веси,

Что всевают таковую страсть в сердце твое лукавыя беси.

И ты мужайся и укрепляйся,

И против общих супостат, радуяся, вооружайся.

И таковей страсти не давай в себе прохода,

И молися Христу богу до последняго своего душевнаго исхода.

И да будеши сын света,

И да сподобишися праведных совета.

И вящи же того не имам, что к тебе писати,

Затченых убо ушес не наказати,

Такоже гордых и величавых,

Таковии бо не приемлют словес здравых:

На свою гордость и упрямство уповают

И добро аки худо вменяют.

Аще ли возносишися своим отечеством,

Но грехом своим нелеп еси уродился человечеством.

Тако бо есть от бога первый дар.

А гордому обличителныя словеса бывают в пар.

И сему писанейцу — конец.

А творящему злое не будет от бога венец.

Послание к некоему

Слово 1-е.

О человечестем нраве,

живущем добре во христианстей славе.

Еще же о жестости и о немилости, з гордостию

Заношает бо некоего всадника конь своею борзостию

и по случаю вметает в пропасть непроходную,

и паки сопривносит ему беду неизгодную.

Тако же и гордость заносит всякого в пропастный ров,

и не приидет уже таковьш во христианский зов.

Много бо от такова наука смерть случается,

всяко бо творяй злое в муку отсылается.

Потому ж жестокии и немилостивии добро не сотворяют,

но токмо держащим ю адския двери отверзают.

Сложение бо и сочинение зрится двоестрочью,

ничто ж убо божию долготерпению точно.

Бездна же убо есть пред ним нашего согрешения,

паче же бездна его, божия, долготерпения[27].

Ты же, любимый друже, умом своим о сем разумевай,

всяку гордость и немилосердие от себе отревай.

И внимай, и ревнуй