б) мировое значение русской литературы характеризуется по преимуществу в общей декларативной форме, нередко остается нераскрытой ее социальная направленность и влияние русской литературы на развитие зарубежной литературы;

в) имеет место недооценка значения советской литературы в идейно-политическом воспитании молодежи и подготовке учителей советской школы; некоторые кафедры литературы в своей работе еще не раскрывают всего идейно-художественного богатства и всемирно-исторического значения советской литературы;

г) еще не изжито низкопоклонство перед западной буржуазной культурой: писатели, составляющие славу и гордость русской литературы, нередко характеризуются как подражатели; в практике преподавания не раскрываются в должной полноте ошибочные идеи и положения, с которыми выступали представители сравнительно-исторической и других буржуазных школ и их эпигоны;

д) часто встречается одностороннее понимание проблемы коммунистического воспитания студенчества в преподавании литературы: воспитательные задачи иногда связываются лишь с курсом советской литературы, в то время как этим целям необходимо подчинить трактовку всех разделов курса;

е) курс новейшей западной литературы не приобрел еще того наступательного характера, о необходимости которого говорил тов. Жданов; задача разоблачения буржуазной культуры, находящейся в состоянии разложения, не стала еще определяющей при изучении этого периода развития всеобщей литературы; не находит должного отражения влияние советской литературы на зарубежных писателей;

ж) неудовлетворительно поставлено преподавание литературы на факультетах иностранных языков; курс литературы здесь часто превращается в предмет практики по языку, тем самым снижается научно-теоретический уровень, идейная направленность и воспитательное значение курса литературы. ‹…›

Совещание заведующих кафедрами литературы педагогических и учительских институтов постановляет:

1. Всем кафедрам литературы высших педагогических учебных заведений усилить борьбу за повышение идейно-политического уровня преподавания и исследовательской работы; четко и последовательно применять ленинский принцип партийности, разоблачать элементы объективизма, аполитичности в трактовке литературных явлений, придавать историко-литературным курсам и исследованиям большую идейную направленность и политическую остроту. На всех этапах изучения русской литературы раскрывать величие и мировое значение русской литературы, показывать огромное превосходство советской литературы в мире, бороться систематически с проявлениями низкопоклонства перед зарубежной буржуазной культурой.

2. Пронизывая лекционные курсы, семинарские и практические занятия духом воинствующей большевистской партийности, еще шире использовать художественную литературу как источник коммунистического воспитания, как средство формирования идейно-политического и морального облика советского учителя. Художественная литература может и должна быть максимально использована в процессе преподавания как действенное средство показа великих преимуществ советского строя перед капиталистическим строем»[71].

Заканчивалась резолюция словами:

«Совещание выражает уверенность, что работники педагогических вузов, осуществляя указание Центрального Комитета нашей партии, поставят работу кафедр литературы на уровень, отвечающий требованиям нашей Сталинской эпохи»[72].

По результатам совещания вносились изменения в программы и экзаменационные билеты. 22 апреля 1948 г. министр А. А. Вознесенский выступил в «Учительской газете» по поводу предстоящих экзаменов. Речь шла и о литературе:

«Ряд новых вопросов включен в билеты по литературе. Они имеют целью подчеркнуть оригинальность, самобытность, высокую идейность и мировое значение русской литературы. Особенно подчеркиваются в билетах глубина идейного содержания, новаторство и мировое значение советской литературы»[73].

Критика Г. П. Макогоненко и О. Ф. Берггольц

Не успел доцент филологического факультета Георгий Пантелеймонович Макогоненко оправдаться за свою политическую близорукость в оценке творчества Достоевского, отмеченную 21 января газетой «Ленинградский университет»[74], как уже стал объектом резкой критики со стороны главной городской газеты – «Ленинградской правды».

30 января 1948 г. там появилась статья известного театрального критика Симона Давидовича Дрейдена[75] «О фальшивой пьесе и плохом спектакле». Посвящена она была пьесе Г. П. Макогоненко и его гражданской жены О. Ф. Берггольц «У нас на земле», поставленной на сцене БДТ имени А. М. Горького.

Примечательно, что Г. П. Макогоненко оказался едва ли не единственным среди ленинградских литературоведов, «отмеченным» критикой в связи с Постановлением Оргбюро ЦК ВКП(б) от 26 августа 1946 г. «О репертуаре драматических театров и мерах по его улучшению».

Ко времени появления статьи С. Д. Дрейдена драматическое творчество Ольги Федоровны Берггольц, овеянной славой ленинградской поэтессы, и молодого, но уже знаменитого, благодаря своим выступлениям по блокадному Ленинградскому радио, писателя и литературоведа Г. П. Макогоненко были широко известны в городе. На тему обороны Ленинграда ими в 1943 г. была написана пьеса «Они жили в Ленинграде»[76]; в 1945 г. – киносценарий «Ленинградская симфония», посвященный исполнению Седьмой симфонии Д. Д. Шостаковича в блокадном Ленинграде. Особенным успехом пользовалась их пьеса «Верные сердца», посвященная подвигу молодых ленинградцев, которая была поставлена в 1945 г. на сцене московского Камерного театра[77].

Но уже само заглавие статьи Дрейдена не сулило авторам ничего хорошего, а диагноз автор ставит в первом абзаце своего текста:

«Прошло уже почти полтора года после исторического постановления ЦК партии, сурово осудившего практику драматургов и театров, которые в ряде пьес создавали искаженное представление о советской жизни, изображали советских людей в уродливо‐карикатурной форме. В какой же степени новая пьеса О. Берггольц и Г. Макогоненко “У нас на земле”, поставленная Большим драматическим театром имени М. Горького, отвечает законному требованию народа – “создать яркие, полноценные в художественном отношении произведения о жизни советского общества, о советском человеке”? Драматурги и театр не справились с этой задачей»[78].

По поводу фабулы пьесы рецензент пишет:

«Авторы устами своих героев затрагивают здесь большие вопросы, но разрешают их примитивно и поверхностно.

Для передового советского человека интересы его личности и общества неотделимы. Победы социализма в нашей стране утверждаются не только в острой борьбе с внешними врагами, но и в неустанной борьбе с пережитками прошлого в сознании людей, с остатками буржуазной морали. В процессе этой борьбы вырисовывается новый тип драматических конфликтов. Характеризуются они, в частности, тем, что внутри советского общества борьба с носителями отрицательных, идущих от старого черт является в то же время борьбою за этих людей, за их социалистическое перевоспитание. Всю эту борьбу возглавляет наша великая партия, организующая и вдохновляющая роль которой не находит никакого отражения в содержании пьесы.

Как же понимают и как показывают драматурги “неделимых советских людей” и их внутренний рост?

Пожалуй, ни о ком столько не говорят в пьесе и никого столько не восхваляют, как знатную стахановку Галю Снежкову – гордость завода, всесоюзную знаменитость. Но жизнь ее, до поры до времени, не мила. По собственному признанию, она “герой поневоле, по недоразумению”. На завод Снежкова пошла лишь потому, что “личная жизнь зашла в какой-то тупик”. Очень скоро выясняется, что это за тупик: эвакуированная из блокадного Ленинграда, морально