Шрифт:
Закладка:
21 января 1948 г. большой «поклонник» Б. М. Эйхенбаума – сотрудник аппарата ЦК ВКП(б) Б. С. Рюриков выступил в партийной газете «Культура и жизнь» со статьей «О творчестве Л. Толстого и некоторых его истолкователях». Посвящена она, казалось бы, грядущему юбилею писателя:
«В 1948 году исполняется 120 лет со дня рождения Л. Н. Толстого В связи с этой годовщиной еще более усиливается интерес нашего народа к творчеству великого писателя, возрастает стремление советских людей глубже уяснить историческое место Толстого в развитии русской и мировой литературы. За последние годы появился ряд книг и статей о Толстом, и законен вопрос, насколько отвечают эти работы высоким требованиям, предъявляемым к ним»[91].
Как выясняется из текста статьи, работы этим требованиям не отвечают:
«Некоторые литературоведы в своих характеристиках произведений Толстого отходят от тех гениальных по своей глубине и всесторонности оценок, которые даны творчеству Толстого В. И. Лениным. Работа некоторых литературоведов о Толстом по существу есть не что иное, как попытка смягчить критику реакционных сторон творчества Толстого, уклониться от разоблачения ложных и вредных идей в его мировоззрении»[92].
Таковыми оказываются работы В. С. Спиридонова, Н. К. Гудзия, Н. Н. Гусева и Б. М. Эйхенбаума. Относительно последнего автор пишет:
«Советский литературовед – не летописец, спокойно и равнодушно рассказывающий о писателях прошлого, он сам – носитель и выразитель той высокой идейности, которая всегда отличала передовую русскую литературу. Ленинский принцип партийности литературы требует отчетливого отношения к явлениям прошлого, разъяснения значения передового, идейного творчества, глубокого и боевого раскрытия вредности отсталых, реакционных теорий.
Между тем до сих пор не преодолен ложный академический “объективизм”, и некоторые авторы в “нейтральных” тонах говорят о явлениях, требующих ясной и четкой оценки.
Автор статьи о Толстом в 54‐м томе Большой советской энциклопедии Б. Эйхенбаум, говоря о религиозных исканиях Толстого, ограничивается такой характеристикой:
“В своих религиозно-философских сочинениях Толстой разоблачал церковь, стремясь восстановить чистое (?) христианство с его учением о любви и о ‘непротивлении злу насилием’ ”.
Автор забыл сказать, что в религиозно-философских сочинениях Толстого проповедуется мистицизм, отрицается общественный прогресс, ниспровергается наука, религиозное “очищение” противопоставляется революционной деятельности. Он оперирует словечками о “чистом христианстве”, как будто правомерно само деление религии на чистую и нечистую.
Автор не раскрывает, в чем же вредность толстовского “непротивления злу”. Он забывает слова Ленина, писавшего, что в произведениях Толстого содержится “проповедь одной из самых гнусных вещей, какие только есть на свете, именно: религии, стремление поставить на место попов по казенной должности попов по нравственному убеждению, т. е. культивирование самой утонченной и потому особенно омерзительной поповщины”.
Так дурной “объективизм” оказывается очень удобной формой умолчания о реакционной сущности толстовщины.
Кому не известно, что представляла собой в истории русской общественной мысли толстовщина? “Толстой смешон, как пророк, открывший новые рецепты спасения человечества, – и поэтому совсем мизерны заграничные и русские ‘толстовцы’, пожелавшие превратить в догму как раз самую слабую сторону его учения”, – писал Ленин»[93].
Если указанные статьи В. Бутусова и Б. Рюрикова представляют собой варианты прежних обвинений и даже кажутся сдержанными, то программная статья Ан. Тарасенкова «Космополиты от литературоведения», напечатанная в февральской книжке «Нового мира», выводит обвинения на более серьезный уровень.
Критик Анатолий Кузьмич Тарасенков (1909–1957), ныне известный лишь в качестве выдающегося собирателя русской поэзии ХХ в., в то время занимал входящий в номенклатуру ЦК ВКП(б) пост заместителя главного редактора журнала ССП СССР «Знамя», а все его критические статьи писались исключительно «в духе текущих директив»[94].
Такова и указанная статья, причем термин «космополитизм» вошел в заголовок уже на последнем этапе (номер был подписан к печати 6 февраля), это произошло уже после «публичных чтений» будущей статьи – ее основные положения были обкатаны Анатолием Кузьмичом на партийном собрании московских писателей, посвященном борьбе с низкопоклонством в литературоведении:
«Заслушав и обсудив доклад тов. Тарасенкова “О явлениях низкопоклонства перед Западом в советском литературоведении”, общее партийное собрание московской организации Союза советских писателей отмечает, что в ряде литературоведческих книг и научных трудов, появившихся в последние годы, сказалось влияние враждебных марксизму-ленинизму теорий, сущность которых сводится к преклонению перед западной буржуазной культурой. Это влияние сказалось в книге члена партийной организации Союза советских писателей тов. Нусинова “Пушкин и мировая литература”, в статьях и книгах ленинградских литературоведов тт. Эйхенбаума, Проппа (“Исторические корни волшебной сказки”)…»[95]
Эта значительная по объему (почти полтора печатных листа) статья представляет собой отредактированную стенограмму того самого доклада. Тяжесть политических обвинений этой «критической» стати, неприкрытое заушательство, зубодробительный «дискурс» – даже для того времени такой поток брани еще казался чрезмерным. И хотя главным объектом для избиения, взяв пример с А. А. Фадеева, автор избрал И. М. Нусинова (который, конечно же, не мог оставаться долго на свободе после такого камнепада – 12 января 1949 г. он все-таки был арестован и умер во время следствия), однако досталось и другим историкам литературы, в том числе ленинградским:
«Презрение по отношению к России, ее культуре, ее великим идеям было характерно и для иезуита Бухарина, и для бандитского “космополита” Троцкого. Это грозные напоминания. Они показывают нам, с чем роднится в современных политических условиях дух преклонения перед западной буржуазной культурой и цивилизацией, кому он служит. Под флагом космополитизма действуют сейчас темные дельцы из черчиллевско-трумэновской шайки, всячески стремящиеся ущемить суверенитет малых и больших народов, попрать их национальную самобытность, стереть их национальную культуру, принеся ее в жертву господину доллару.
Нельзя пройти мимо тех тенденций, которые проявились в книге профессора Нусинова “Пушкин и мировая литература”. Эта книга вышла в свет в начале войны, во второй половине 1941 года. В те дни мы воевали, нам было попросту некогда заниматься исследованием пухлых академических литературоведческих трудов. Но пришло время, когда все эти вопросы нужно рассмотреть подробно и обстоятельно. ‹…›
К сожалению, профессор Нусинов не одинок в своих заблуждениях, в своем низкопоклонстве перед Западом, в неумении увидеть и проанализировать самобытный характер нашего искусства, нашей русской культуры, нашей философии, наконец, нашего патриотизма. ‹…›
Какое убожество сводить всю литературу нашего великого народа к перечню бесконечных влияний! Как мало у всех этих “маститых ученых” научной добросовестности, как раболепно они следуют за буржуазной историографией и литературоведением!
Вспомним хотя бы о статье профессора
