Он почувствовал, как стопор его разума отступает, трескается и раскалывается. Скоро подобного больше не повторится, и он снова возьмет на себя единоличное командование кораблем.

— Oui, farirez plus de voiles!   Мы отплываем с первым отливом.

Взгляд Леруа переместился по песчаному берегу на узкую полоску воды между Нью-Провиденс и Хог-Айленд, составлявшую гавань Нассау.  «Возмездие» стояло на одном якоре, его паруса высохли   и превратившись в жесткие тряпки. С такого расстояния оно выглядело какой-то развалиной, едва ли подходящей для разбоев. Пришло время сменить корабль, отношение своих людей к нему, и приумножить добычу.

А теперь у него появился план. Отличное партнерство. Принятый от своего бывшего квартирмейстера Иезекииля Рипли.  План настолько масштабный, насколько разум Леруа был способен сформулировать после двадцати лет насилия и болезней, близкой к голодной смерти и самого отвратительного разврата.

.

Но это было неважно. Более тонкие вопросы решать будут те, кто находился на берегу. Ему оставалось только грабить беспомощных торговцев, которые перевозили свои грузы по всему Карибскому морю.  А на это он, безусловно, был способен.

Было далеко за полдень, когда они начали переправлять людей на «Возмездие».  Баркас был осторожно вытащен на берег и оставлен греться под тропическим солнцем. Обшивка высохла и просела, швы разошлись, и тем, кто не работал веслами, приходилось с опаской вычерпывать воду.

Всем, кроме Леруа.  Он был капитаном, он не потерпел бы ничего подобного. Он поймал несколько косых взглядов, брошенных на него с кормы теми из команды кого возмущало его превосходство. Он игнорировал их. Вскоре они узнают, кто здесь главный, а те, кто этого не сделает, умрут.

Потребовалось около семи рейсов туда и обратно, прежде чем вся команда «Возмездия» оказалась на борту.  Преобладали англичане и французы, но были и шотландцы, ирландцы, голландцы, шведы, и датчане. Всего сто двадцать четыре человека, три четверти из них были белыми представителями почти всех морских наций Европы.

Чернокожие составляли другую четверть экипажа. Некоторые из них были беглыми рабами, которые испытали на себе все, что можно от жестокостей на сахарных плантациях Карибского моря. Некоторые направлялись для продажи в аукционные дома, когда их отобрали у жертв «Возмездия»,  и доставили на борт, чтобы они выполняли черную работу на борту пиратского корабля: готовили и обслуживали насосы, смолили снасти и мыли мачты, и пробивали себе дорогу в пиратскую команду через тяжелое испытание в боях.

Откуда бы ни прибыли чернокожие, теперь они стали Братьями Побережья, полноправными членами корабельной команды. Это было единственное место в Старом и Новом Свете, где черные и белые стояли бок-о-бок на равных.

И все они  -  и черные и белые, были до зубов  оснащены оружием. И все они были пьяны.

— Приготовьтесь поднять якорь и готовьте паруса!  Быстрее, — крикнул Дарналл с полубака, и команда «Возмездия» заковыляла в разные стороны, направления для выполнения поставленных задач. Они всегда делали это на совесть -  хоть в пьяном виде, хоть в трезвом. Такое было заведено на всех пиратских кораблях.

— Поднять паруса! Верховые, приготовьтесь!

Понадобилось полчаса шарканья, отбрасывания снастей в поисках   пригодных парусов из кучи хлама, разбросанного по палубе, прежде чем корабль был готов для поднятия якоря. — Отчаливай! — закричал Дарналл, и собачки начали размеренное отщелкивать "клик-клик-клик", пока мужчины крутили кабестановую лебедку.

На носу матросы подняли тяжелый восьмидюймовый якорный трос и сдвинули зажимы, когда он вошел внутрь и скрылась в люке.

Работа по укладыванию мокрого троса на ярус, сматывание тонн веревки в аккуратные бухты, была жаркой, грязной и ужасной и, поскольку на борту не было рабов или пленников, которые могли бы это делать, всегда была выполнена небрежно.  Скорее, трос оставляли там, где его оставляли на палубе, и если он гнил от мокрой укладки, на это никто не обращал внимания, так как   матросы в любое время могли взять другой.

Леруа, молча, стоял на корме на квартердеке, скрестив руки и наблюдая за работой экипажа. Время от времени он отдавал команды людям рулевому. Дарналл был квартирмейстером и как обычно, а руководил отдавал команды, в авральное время

Леруа оставалось сделать только одно: объявить об их конечном пункте назначения. Он задавался только одним вопросом, насколько восприимчива будет команда к его словам. Интересно, придется ли ему убить кого-нибудь, чтобы его приказы беспрекословно выполнялись. Возможно, было бы лучше, если бы он это сделал, чтобы все пошло как надо. Но инцидент на берегу заставил его ожидать кровавого неповиновения.

— Поднять якорь! — крикнул Дарналл. — Все к шкотам и фалам!  Бегом, черти неповоротливые!

Паруса «Возмездия» никогда не убирались, так как при укладке они были подвержены гниению, и, что более важно, для их установки требовались большие усилия, когда наступало время отправляться в путь. По этой причине «Возмездию» оставалось только расставить марсели и поработать на фалах, затем закрепить собачку на якорной лебедке, и они трогаться в путь.

— Куда смотришь?  Поворачивай! — прорычал Леруа рулевому, когда нос «Возмездия» отклонился в сторону.  Впереди стоящие матросы на брассах подались вперед, направляя паруса на новый курс, без единого приказа и малейшего замешательства.  Ленивые пьяницы, «Возмездия» все-таки были лучшими моряками, как и в большинство пиратских команд, и они знали свое дело.

«Возмездие» выправило свой курс, отплывая на запад от гавани Нассау, по мере того как пассаты раздували все больше парусов: гафельные, латинскую бизань, шпринтовые и марсели, поставленные и убранные с такой скоростью и эффективностью, какую только их пьяный экипаж мог показать.

Сам корабль представлял собой жалкое зрелище. Кучи хлама были свалены на всей   верхней палубе и поверх шести-фунтовых орудий, стоявших вдоль бортов. Длинный квартердек и полубак, были укорочены командой Леруа, чтобы освободить места для предстоящих боев. Это было сделано весьма небрежно. Кое-где еще торчали зазубренные края отколотых досок. Древесина на когда-то закрытых участках палубы была   темнее, чем на открытых местах. На стоячем такелаже там, где стерлась смола, виднелись большие белые пятна. Краска вздулась на солнце и облезла.

«Возмездию» требовалось много работы, но люди на его борту полностью игнорировали этот факт.

Как только корабль тронулся и паруса были убраны, каждый человек занял свой кусок палубы, на который он мог присесть, продолжая пить, играть в азартные игры или спать, в общем заняться тем, что оказалось прервано дневной работой.

Леруа подошел к перилам квартердека. — Ecoutes!  Ecoutes!  Слушайте сюда, ребята!