Но Виолетта Семеновна, бесплатно принимавшая в своем кабинете Татьяну Федоровну и ее едва живую, такую же брюзгливую мать, искренне считала, что расплатилась по бартеру.

Подали горячее: шашлыки на шпажках — свинину, курицу и осетрину, сочную долму и нажористые хинкали.

— Петь, положи-ка и мне парочку! — дернула толстяка за рукав дорогого шерстяного пиджака Виолетта Семеновна.

— Знаешь, как их правильно есть? — Петр Анатольевич подхватил за хвостик хинкали с общей тарелки. — За этот хрен держись, надкуси, потом сок высасывай! — хмыкнул он.

От приступа смеха у Виолетты заколыхалась грудь.

— Вот же дурачок!

— Че дурачок-то?! А то лошки некоторые ножом пилить начинают. Типа воспитанные, типа руками не едят.

— Ну-ка, покажи! — кокетливо придвинулась к нему всем своим дородным телом Виолетта.

— Давай, рот открывай и надкусывай! — Петр Анатольевич, под одобрительное похрюкивание Виолетты, принялся кормить ее с руки.

На интеллигентном лице Татьяны Федоровны, наблюдавшей за этой сценой, застыла гримаса презрения.

«Этот толстожопый на той неделе обещал дело племяша замять… А парень все еще сидит… Черт его понес в этот клуб кулаками махать… Я бы тоже это быдло посадила, если по совести. Да кто сейчас живет по совести? А у меня на даче крыша течет… Если поможет Петька его выпустить, эта деревенщина рязанская мне потом не только крышу, он мне всю землю на участке носом вспашет…»

— Петр Анатольевич, а что по племяннику Татьяны Федоровны слышно? — промокнув рот бумажной салфеткой, будто невзначай спросила Инфанта.

По лицу Татьяны Федоровны пробежала тень изумления с примесью страха.

— Да, Петр Анатольевич! — скрывая за прохладным тоном волнение, вмешалась она.

Толстяк нехотя оторвался от грудастой Виолетты.

— Богиня, все сделаем! — обернулся он к Инфанте. — Человечек проверенный этим занимается. Как и обещал, оформят как самооборону. Ну, штраф, может, символический пацанчик пострадавшему выплатит… Ты, Танюш, не переживай, — перевел он взгляд на деканшу.

— А я не переживаю. Чтобы не переживать, у нашего ордена и существуют правила, — не удержавшись, едко заметила та.

— Я правила лучше всех помню! — тут же зашумел Петр Анатольевич. — Говорю тебе: дело в шляпе. Ну, посидит еще денек-другой, только ума прибавится.

«Вот выдра тощая, прицепилась со своим долбоебом… Если бы Аленке на будущий год в универ не поступать, хрен бы я впрягся… А Виолетка-то совсем поплыла… Уж больно геморройно с такой душной бабой связываться…»

— У кого еще что нового? — прежде чем положить в рот маленький кусочек осетрины, политый гранатовым соусом, спросила Инфанта.

— Стоматолог, хозяин хорошей клиники, рвется к тебе на прием, — приникнув к плечу Петра Анатольевича, томно протянула Виолетта. — До ордена он еще не дорос, но за прием готов отдать штуку евро.

— Лишняя штука не помешает… — поддакнул Петя.

«Или все-таки перепихнуться с ней по-дружески?» — думал он, не забывая украдкой поглядывать на Инфанту и пытаясь разглядеть на ее лице реакцию на их с Виолеттой фривольное поведение.

— Я бы не стала лишних людей приобщать! — подала свой тонкий голосок Татьяна Федоровна. — Даже подпускать бы не стала.

«Дружеские» игры Пети и Виолетты ее раздражали. У деканши лет десять не было мужчины.

— Но фээсбэшник в нашем кругу лишним не будет, — гнул свою линию Максим Григорьевич. — Впрочем, тебе решать! — вопрошающе посмотрел он на Инфанту.

— Не мне, а нам! — уточнила та. — На сегодняшний день нас шестеро. И это очень хорошее, энергетически выверенное число.

— Но в правилах ордена не сказано, что мы не можем расширяться, так? — купаясь в энергии Пети, мурлыкнула Виолетта.

— Не сказано, — кивнула Инфанта. — Если мы решим впустить еще кого-то в наш круг, то, бесспорно, путем общего голосования. И человек этот должен быть полезным всем нам, — с крайне серьезным, делающим ее существенно старше выражением лица подытожила она.

— Моего стоматолога-то на прием возьмешь? — не унималась Виолетта.

«Ты ведь ему уже пообещала!»

— Две штуки! — смахнув с лица напряженное выражение, очаровательно улыбнулась она. — Ребят, я не двужильная…

— Дело говоришь! — чересчур радостно отозвался Игорь Петрович.

«Нашлась, нашлась моя сладкая звездочка! Надо в «Астории» на завтра номер забронировать… Ничего-ничего, в обед, между совещаниями, успею…»

Игорь Петрович, действительный советник второго класса, недавно стал одним из заместителей руководителя Федеральной налоговой службы.

— Сколько сейчас в казне? — обратилась Инфанта к Максиму Тимофеевичу, бухгалтеру строительной компании.

— Триста зеленью… и рублей еще под лям.

— Неплохо… — задумалась она.

Ей бы переговорить с Петром Анатольевичем, заместителем начальника одного из городских РОВД, наедине.

— Кстати, когда следующий сбор? — между делом поинтересовалась Татьяна Федоровна.

За вечер она выпила лишь пару рюмок водки и теперь потягивала душистый чай, который подливал привыкший быть обходительным с дамами Максим Тимофеевич.

Инфанта машинально поправила модную укладку на коротких волосах и исподтишка поглядела на деканшу. Скромная кашемировая водолазка, минимум косметики и украшений. Инфанта прекрасно чувствовала, насколько Татьяне Федоровне, профессору математики, противны все члены ордена.

Но страх, вцепившись клещом в горло, гнал ее на эти собрания, заставлял приятельствовать с хабалистой Виолеттой, троечницей из Харькова, сделавшей карьеру не без помощи перманентных интрижек с вышестоящим руководством. Когда-то гадалка напророчила деканше опухоль щитовидной железы. Бегая по врачам, она и познакомилась с небесталанной в своей области Виолеттой, которая вскоре привела ее в орден.

Пожалуй, Татьяна Федоровна, единственная из собравшихся, своей неприкрытой несчастливостью вызывала у Инфанты нечто отдаленно похожее на эмпатию.

— Сбор мы планировали перед Новым годом, — пытаясь отогнать от себя лишнее, наконец ответила Инфанта.

— Вислакова только к нам не пускайте! — пьяно хмыкнула Виолетта. — Он что-то прет напролом!

— То есть? — нахмурилась главная.

— То есть он звонил мне несколько раз после твоей консультации и пытался задавать лишние вопросы о тебе под предлогом, что хочет в новой клинике открыть твой персональный кабинет. Я ему в лоб сказала: это неприемлемо!

— Правило номер один — мы не занимаемся официальной общественной деятельностью, — еще больше нахмурилась Инфанта. — Кстати, откуда возник этот контакт?

— Ну, от меня! — с некоторым вызовом в голосе откликнулся Петр Анатольевич. — У него в клинике один мой знакомый генерал лечится. Выпивали как-то вместе, вот я…

— Вот ты ему и сболтнул! — горячилась Виолетта. — Знаю я этого хрена, врачебный мирок тесен. Дважды мне звонил и навязывался в орден, дважды! — щедро обдавая Петра Анатольевича жаром своего захмелевшего тела, елозила она на стуле.

— Петя, разберись со своим товарищем, — выдержав паузу, сказала главная. — Работать я на него не буду, а засланные казачки нам не нужны.

— Но деньги-то нам нужны, — мрачно усмехнулся себе под нос Игорь Петрович. — Надо бы выяснить, сколько он готов заплатить за вход.

— Не надо, — недовольно поиграла аккуратно прорисованными бровями Инфанта.

— Ладно, еще раз тебя дернет — объясню товарищу, чтобы не совал свой нос куда не следует, — обхватив Виолетту за плечи, воинственной скороговоркой проговорил