Кажется, по возвращении из Ацтекской Империи, нас с дедом ждёт интересный разговор.

— Ненавижу, с-с-с-с-сука, — стонал Кривцов, дёргаясь на полу. — Ненавижу, с-с-сука, магов!

Следующие пять минут ушли на то, чтобы привести дядю Петю в вертикальное положение. Бедняга вспотел так, будто бы его только что вытащили из бани. Да и в целом производил жалкое впечатление.

— Петь, на кого работаешь? — таким же ровным, безжизненным голосом, как у Патриарха, спросил деда Костя, глядя Кривцову прямо в глаза.

— Ни на кого я не работаю! — тот замотал головой. — Нравится вам или нет, но я всё сам организовал.

— Один? — недоверчиво переспросил Патриарх. — Ты хочешь сказать, что вот это всё провернул в одиночку? Без помощников в роду или на стороне?

— Ты же сам сказал, что я талантливый организатор… — вздохнул Кривцов.

— Ну хорошо, допустим, ты хотел возвышения рода, а мы мешались, — деда Миша затянулся очередной сигаретой, — убрал бы ты нас, а дальше? Как ты себе это представлял? Через трупы? Через предательство? Так ты мечтал привести род к величию?

Дядя Петя сник, плечи его поникли. В его голосе послышалась горечь.

— Танечка выходит за Ивана, а значит мои внуки будут Черновыми. Младшая ветвь, но я бы сделал старшей. Ваня стал бы главой рода… И я бы помог… направил бы в нужное русло… Если бы не эти ваши принципы, ваша «честь»!

Кривцов почти выплюнул последнее слово. Повисла тяжёлая пауза.

— Как-то так я и думал, — кивнул своим мыслям Патриарх.

— Дядь Петь, — не выдержал я, — а как же семья? Мы же родные все. Неужели ради призрачного «величия» ты готов убивать своих?

— Своих? — усмехнулся Кривцов. — Вы никогда не были мне семьёй. Ресурс, не более. Ценный, да. В который я вкладывался, не щадя себя. Но лишь ступенька для взлёта моих детей. Ничего личного.

Я слушал его и не мог поверить. Его слова наполняли сердце такой горечью, что я сходу даже не сказал бы, когда испытывал нечто подобное. Вот так, настолько цинично, меня ещё не предавали.

— Ты же меня на рыбалку возил мелкого! — вспомнил я.

— А куда было деваться? — пожал он плечами. — Надо же было отношения с родом выстраивать. С тобой, с Олей…

Его снова отшвырнуло к стене ударом силы, на этот раз нервы сдали у деды Кости, после упоминания об его дочери.

— Сука ты, Петя, — ещё раз тихо, но с чувством сказал Патриарх. — Использовал нас, значит? Доверие моё? Мразь неблагодарная.

— Зато честный, — огрызнулся Кривцов, с трудом вставая на ноги. — Вы же правду хотели? Вот она, голая правда. Я вам не родня и никогда ей не был. Но род ваш мог бы использовать с умом. Эх, мечты-мечты…

Он замолчал и обвёл нас тяжёлым взглядом. На лицах присутствующих читались гнев, брезгливость, недоумение. Но Кривцову, кажется, уже было всё равно. Он выпрямился и будто закаменел лицом, ожидая приговора.

— Последнее слово, перед тем как я оглашу свой вердикт? — спросил Патриарх.

Кривцов смолчал. Но стоит отдать ему должное, смолчал в какой-то степени учтиво. Не было ни этих каноничных плевков, ни фырканий, ни жестов.

— Ну смотри, Петь, — дед подался чуть вперёд. — Доказательств того, что ты приложил руку к авиакатастрофе и к другим покушениям у нас нет. Мы все всё понимаем, но тем не менее.

Кривцов шумно втянул носом.

— Я сейчас вижу два варианта, — продолжил Патриарх. — Мы можем сдать тебя властям, как неудачного отравителя. Покушение, кажется? — он повернулся к Константину Михайловичу; он у нас в роду отвечал за юридические аспекты.

— Покушение на жизнь с отягчающими обстоятельствами, — кивнул деда Костя. — Артём жив, так что лет десять, не больше.

— Во-о-о-от, — протянул Патриарх. — Но в таком случае нам придётся выгнать тебя из рода, как преступника. И твоя Таня в таком случае тоже лишится аристократического положения. Да только я не такая мразь, как ты, и не собираюсь бить по детям…

Тут эмоции прорвались, голос деда дрогнул, и он вновь потянулся за пачкой сигарет.

— Таня ни в чём не виновата, — сказал он, защёлкнув зажигалку. — Таня хорошая девочка и её может ждать большое будущее вне зависимости от того, что натворил её отец. Это я могу тебе гарантировать.

— Спасибо, — по лицу Кривцова покатились слёзы.

— Другой вариант, — продолжил Патриарх. — Ты покушался на Артёма, и поэтому Артём в полном своём праве вызвать тебя на дуэль. Думаю, что ты понимаешь, чем это для тебя закончится, но всё же…

— Понимаю, — кивнул дядя Петя и посмотрел мне прямо в глаза.

— Но, — внезапно продолжил дед. — За всё то хорошее, что ты сделал для рода, я даю тебе право самому решить свою судьбу. Только давай без последних шансов, Петь, ладно? Без ссылок в Сибирь и трёх желаний. Я тебе, блять, не сказочный джинн.

— Да, Михаил Александрович, — кое-как выдавил из себя Кривцов.

— Предложил сам, Петь. Что с тобой делать?

— Дайте уйти, не теряя лица, — сказал дядя Петя.

— Как скажешь, — Патриарх хлопнул в ладоши, мужики с автоматами вернулись и увели Кривцова навсегда…

* * *

Пётр Кривцов стоял у окна в своём рабочем кабинете. Ожидаемо, что на его столе лежал револьвер. Ожидаемо, что в револьвере был один патрон. Ожидаемо, что он медлил, ведь перед смертью не надышишься.

Неожиданно было лишь то, что одна из его жён, — Ольга, — не зашла к нему попрощаться. Не захотела.

А хотя… Впрочем… Её можно понять.

Всё-таки Кирилл был её братом, а тут вдруг вылезли такие подробности. Понимаю, — подумал про себя Пётр, — понимаю.

— Ну вот и всё, — он горько улыбнулся и взялся за револьвер.

Решение уйти из жизни было единственно верным.

Род Черновых для Кривцова был самым ценным ресурсом, и чтобы не потерять этот ресурс, ему было просто необходимо совершить самоубийство. Не теряя лица, как он сам и сказал немногим тому назад.

Так он оставит Танечку в баронском роду. Патриарх обещал, что не тронет её, а значит скоро-скоро будет свадьба и его