Шрифт:
Закладка:
– Ну, здравствуй, пропащая душа, которая и сегодня была намерена сбежать от меня, – сказал Марк, когда Вик садилась к нему в «Вольво». – Я уже соскучился без тебя за неделю…
Вероника немного опешила от его откровенности, но не подала виду.
– Привет, вовсе это не правда. Я просто собиралась прийти домой пораньше и заняться… м-м-м… ничегонеделанием… – улыбнулась она, глядя на Марка.
– Может, прокатимся? – спросил Марк.
Вик одобрительно кивнула.
Катаясь по городу, за легкими беседами «обо всем и ни о чем», умяв пару рожков с мороженым и выпив по паре кислородных коктейлей, они подъехали на обрывистый берег, туда, где заканчивалась обустроенная набережная.
На горизонте солнце уже касалось макушек деревьев на противоположном берегу. Теплые рыжие лучи разливались по бескрайнему берегу и растекались по мягкой водной глади. Это место наверняка очень любили молодые парочки. Вокруг почти никого не было, только редкие любопытные прохожие заглядывали в машину, рассматривая интересную парочку.
Марк повернулся к Вик и наконец в полной мере насладился прекрасным видом своей Афродиты. Закат будто тонул в ее глазах и придавал им особого сияния и глубины. Лишний раз нечаянно дотронуться до ее руки было для него неслабым испытанием. Время было позднее, и паузы стали затягиваться.
Вик заторопилась домой. Истинной причины этой спешки Марк и не мог знать, потому как Вероника очень смутилась бы, если бы что-то сказала ему. Некоторое время назад она собиралась устроить ему сюрприз, если он в очередной раз не соберется поцеловать ее. Но в данный момент ее беспокоила совсем другая проблема… Коктейли просились наружу так, что гул в ушах превратился в шум прибоя. Она была не рада ничему, она думала только о том, как бы быстрее добраться до дома.
Марк припарковал машину у дома Вик и протянул плитку горького шоколада.
– Это пчелке. Пчелки любят сладкое, – сказал Марк, улыбаясь.
Вик взяла плитку, повернув к двери голову, потянулась к ручке…
Момент был упущен.
Как бы не так.
Марк мягко поймал ее за локоть и повернул к себе. Не замешкавшись ни на секунду, он нежным градом поцелуев осыпал ее губы.
Долгожданный поцелуй был настолько страстный, что у Вик потемнело в глазах и шум в ушах прекратился…
Вбежав в квартиру, Вик села у тумбы в прихожей, забыв о том, куда же она торопилась. Опомнившись, она быстро скинула туфли, побежала в известном направлении, непонятно отчего счастливо улыбаясь во весь рот.
Минут десять спустя раздался звонок в дверь. Посмотрев в глазок, Вик почти моментально открыла дверь. На пороге стоял Марк с букетом ромашек и пачкой сахара.
– Я бы все-таки дождался полуночи и выпил чаю… – сказал Марк, широко улыбаясь, делая шаг навстречу Вик.
Вик, чуть прикусив губу, не переставая улыбаться, сделала шаг навстречу Марку… Цветы и сахар полетели на пол, а дверь с грохотом захлопнулась.
«И вовсе он не хороший мальчик, как я думала, – заканчивалось письмо от Вик, – хорошие мальчики не умеют так целоваться, да и вообще…
Люблю тебя. Счастливая пятая точка и совсем другая Вик».
Сколько неудобных и смешных моментов случается у каждой парочки в начале отношений.
Если считать, что каждая любовная история – это черновик самого большого и красивого чувства, то Вик всегда писала в нем с особым усердием и аккуратностью.
Именно благодаря неловким моментам чувствуешь, что ты живешь. Что все по-настоящему. Потому что не по плану. Потому что не идеально.
Все это время, читая письмо Вик, Ника улыбалась, как ребенок, выполнив норму по улыбкам на несколько дней вперед…
Глава 17. Сны – наша вторая жизнь
Работа Вероники над проектом подходила к концу, и в скором времени она могла вернуться в родной город, с его пробками, проблемами и самыми близкими людьми.
– На сегодня закончили, Вероника Павловна, – сказал Влад, обращаясь к Нике, – можно устроить себе заслуженный вечер отдыха после огромной проделанной работы.
– Я не знаю, Влад, как-то не очень хочется, – без энтузиазма ответила Ника. – И вообще перед отъездом я планировала не спеша пройтись по магазинам. Все-таки через пару дней я надеюсь уже быть дома.
– Ты просто обязана посетить оперу Libuše в Национальном театре перед отъездом. Билеты на это исключительное событие были раскуплены за пять месяцев до премьеры. У тебя нет вариантов. Ты должна там присутствовать, и это не обсуждается. Так что заодно прикупи себе платье, подходящее именно этому случаю, и устрой себе завтра выходной. Я не хочу, чтобы ты вернулась домой, так и не увидев настоящей Чехии, – иногда Влад говорил так убедительно, что возражения были бессмысленны.
– Хорошо, я буду там, – натянув на лицо усталую улыбку, согласилась Ника.
Как она и собиралась, позже Вероника устроила вылазку по магазинам. За все время работы и командировок по другим городам ее короткие путешествия ограничивались маршрутом вокзал – гостиница – работа.
Поэтому впервые в жизни благодаря Владу она могла не разглядывать художественный замысел в серых стенах аэропорта или железнодорожного вокзала. Могла в полной мере окунуться в быт и традиции чужой страны, а не покупать магниты в спешке в местной лавке перед самым отъездом. На этот раз Ника хотела удивить близких. Чем-то действительно стоящим и по-настоящему аутентичным, сродни только этой стране и ее жителям. Возможно, это сказывается «творческое влияние» ее сумасшедшей Вик.
Помня слова Влада о премьере, для себя Ника приобрела пару подходящих платьев на случай «хочуновоеплатьице» и «девочкитакиедевочки». Она была очень довольна и приятно устала.
Добравшись до гостиницы и приняв душ, Вероника провалилась в прекрасный очаровательный сон, ведь завтра не надо было никуда торопиться.
Сны – наша вторая жизнь. Там мы мечтаем, там наши мечты сбываются. Там можно позволить себе все, чего никогда не будет в первой жизни. Или все-таки будет?
Весна. Ника бредет одна по широкой аллее парка. Запах свежих зеленых листьев и липовых почек нежно щекочет в носу. Ветер очень теплый. Он слегка ласкает ее распущенные рыжие локоны. Солнце пробивается сквозь покачивающиеся ветки и мягко бьет по ресницам.
Знакомый голос осторожно позвал:
– Мама!
Ника, озираясь по сторонам, ищет того, кто позвал. Впереди почти от начала аллеи навстречу ей бежит мальчуган лет трех-четырех, раскинув руки для объятий. Присев на корточки, она легко подхватывает его и крепко прижимает к себе.
– Мама, я же говорил, что вернусь к тебе!
Вероника улыбается, на щеках блестят слезы. Вдали по
