Пришла Инна Кузьминична с работы поздно. Ее квартира из двух комнат была здесь же, на территории больницы. В первой комнате справа стоял мягкий диван, рядом — торшер, справа — сервант с чайной посудой. Все самое обыкновенное. Но было здесь нечто, что приводило в изумление каждого, кто наведывался впервые. Когда Иван Валерьянович был частым гостем у Норейко, он соорудил такое, чему не мог нарадоваться сам. Рядом с сервантом поместил деревянную площадку в виде островка с множеством узких отверстий. В них были вставлены стебли камыша с длинными узкими листьями и пушистыми метелочками на верхушках. Между ними вперемешку были закреплены высокие стебли рогоза, каждый из которых венчался толстой черно-бурой шишкой. За сервантом был установлен маленький бесшумный вентилятор. Когда его включали, слабый поток воздуха заставлял камыши шевелиться и тихонько шуршать.

Инна Кузьминична вошла в комнату, сняла пальто и, не заглядывая на кухню, прилегла на диване. По привычке протянула руку к скрытому выключателю и включила вентилятор. Зашелестели листья камыша, повернулись к дивану и затрепетали на слабом ветрике тонкие пушистые метелочки. Это всегда навевало грустные мысли. Инна Кузьминична, бывало, иногда даже всплакнет. Не раз хотела выбросить весь этот камышовый хлам. Но потом передумает и оставит. Ей уже двадцать семь. Почему она не обзавелась ребенком? Ведь даже Иван тогда не возражал. А она все откладывала. Думала, со временем они будут вместе. Неважно где, в районном центре или в Поречье. Но — все перевернулось. Иван стал приезжать реже и реже, а потом и вовсе как отрезало. И все из-за этой Титовой. Теперь небось у нее устраивает камышовый островок. Но не знать и ей счастья. Уж она, Инна Кузьминична, об этом позаботится. Благо, момент подходящий. Вспышка инфекционных заболеваний — это не шутка, за это еще никого по головке не гладили. С обрывками этих мыслей Инна Кузьминична, так и не раздеваясь, заснула.

4

Комиссию, естественно, возглавил Яков Матвеевич Ребеко. Вместе с ним прибыли Корзун и районный эпидемиолог, а проще — специалист по заразным болезням Нина Андреевна Шалоха. Ответ держат Норейко и Титова. Ребеко смотрит на них и думает, до чего же они разные. Инну Кузьминичну он раскусил давно. Она готова доказывать все, что ей выгодно. При этом делает вид, будто отстаивает справедливость и прежде всего заботится об авторитете больницы. Зачем порочить коллектив, приписывая ему лишние случаи заболевания инфекционной желтухой?

Титова — другое дело. Не так давно Яков Матвеевич узнал в облздраводеле, что при распределении она отказалась от аспирантуры и от должности главного врача Поречской больницы. Коль предлагали, значит, была на хорошем счету. Отказаться от должности главврача — куда ни шло. Ребеко слишком хорошо знал цену этому хлебу. А тут еще пришлось бы потеснить Инну Кузьминичну. Титовой, конечно, известно, чего бы это ей стоило. Сама из Поречья, где в то же утро проведывают, чем завтракали семьи в дальнем конце села. Но почему не пошла в аспирантуру? Вот этого Ребеко никак не мог взять в толк. Скажем, тот же Иван Валерьянович уцепился бы обеими руками. Пожалуй, именно этот довод настраивал его в пользу Титовой.

И все же Ребеко согласился с мнением Инны Кузьминичны, что у троих из шести детей диагноз инфекционной желтухи поставлен без достаточных оснований. А Наталья Николаевна пусть не корит себя, не ошибается только тот, кто ничего не делает. Ей, молодому врачу, отчаиваться не следует, опыт — дело наживное. А три случая заболевания («Эх, грехи наши тяжкие!») это все-таки не шесть.

Нина Андреевна оживленно кивает.

— Ну а что скажет Иван Валерьянович?

— В принципе я согласен с вами. Но вот вопрос. Что, если Наталья Николаевна права и у остальных троих ребят окажется стертая форма заболевания? У четвертого паренька моча ведь потемнела. Правда, наблюдалось только в первые два дня. Ну, согласимся мы, что заболели трое. Показатели заболеваемости будут получше. А носители-то заразы останутся. Неужели же мы работаем только на показатели, заботимся, чтобы поустойчивее были наши кресла?

Наступила тишина. Яков Матвеевич молча барабанил пальцами по столу. Нина Андреевна подняла голову, смотрела в потолок. У Титовой появился какой-то растерянный вид. Видно, не ожидала, что Корзун возразит главврачу района и специалисту-эпидемиологу. К иронической улыбке Инны Кузьминичны ничего не надо было добавлять. И так все ясно: «Разве Иван Валерьянович станет обижать свою милашу?»

— Так что вы предлагаете? — взглянул Ребеко на Корзуна.

— Да ничего я не предлагаю. Это в порядке рассуждения.

— Рассуждения… Мы же не судачить собрались, а решать серьезный вопрос. Согласен так согласен. А не согласен, так прямо надо и говорить.

— Согласен.

— Значит, на этом и порешим.

Домой Ребеко не заезжал. Направился прямо в больницу. В поликлинике прием больных давно закончился. В коридоре сидели мужчина и женщина. Мужчина держал в руках бутылку с молоком, женщина уговаривала его выпить хотя бы пару глотков. «Не могу. Выпью — будет еще хуже», — услышал Ребеко ответ мужчины.

Яков Матвеевич подошел ближе:

— Я главврач больницы. Какие у вас трудности?

Женщина проворно встала, стряхнула с передника невидимые пылинки и быстро заговорила:

— У мужа язва желудка. Мучается — света белого не видит. Докторша сказала: надо в больницу. А там местов нету. Куда ж нам теперь?

Ребеко вместе с Корзуном прошли в кабинет, где принимали больных. Врача уже не было, оставалась одна медсестра, да и та собиралась домой. Увидев главврача и его заместителя, она поспешила снять пальто и надеть медицинский халат.

— Что за люди сидят в коридоре? — спросил Ребеко.

— Да с язвой тут один. Жена привела. Язвенник назначен на госпитализацию в терапевтическое отделение. Но там нет мест. Варвара Александровна сказала, чтоб приехал через три дня.

— Где амбулаторная карта больного?

— В регистратуре.

— Принесите.

Пока медсестра ходила за амбулаторной картой, Ребеко прикидывал, сколько в районе сельских больниц, в которых вечно пустуют койки. Складывалось странное положение: районная больница не может принять всех больных, которым требуется лечение в стационарных условиях, и в то же время многие сельские больницы недогружены. Интересно, знает ли об этом Корзун? Как-никак заместитель по лечебной части. Наверное, знает. А почему не принимает мер? Да нет, так ставить вопрос нельзя. Принимал и принимает. И не только он, но и сам Ребеко. Не раз говорил на различных совещаниях о неравномерной нагрузке больниц. Но до сегодняшнего дня все это представлялось ему в каком-то общем виде.

Вошла медсестра с амбулаторной картой: