Младший городовой распрямился и, крестясь и трясясь от страха, попятился к двери храма. На крыльце он достал полицейский свисток и изо всех сил принялся свистеть. При этом он то отбегал от храма, то снова приближался к нему. Пока Василий был в храме, он немного согрелся, и теперь зубы его стучали меньше, но пришла нервная дрожь. Чтобы унять ее, Василий начал бегать быстрее, но проклятая дрожь не уходила.

Первым на свист прибежал городовой с соседнего поста Петр Спиридонов. Это был мужик лет тридцати пяти, плотный и высокого роста. Он деловито прокричал:

– Чего тут у тебя, Васька? Чего рассвистелся?

Не переставая дрожать, Василий показал на дверь храма и, потянув Петра за рукав шинели, увлек его за собой. Когда Петр увидел мертвое тела Лукича, он ничего не сказал, лишь сделал движение правой рукой, будто собирался почесать затылок, но вспомнив, что на его голове мерлушковая шапка, снова опустил руку. Он вывел Василия на крыльцо и сказал:

– Я здесь побуду, а ты, Васька, дуй в участок, расскажи там все и проси, чтобы разыскали околоточного. Да побыстрее. С ним сюда и вернешься.

Василий Вдовин вернулся с околоточным лишь через полтора часа. Околоточным надзирателем был Никанор Старостин – толстый мужик с бородой и усами. Через правое плечо околоточного под погоном проходила черная юфтевая портупея, к которой была прикреплена шашка драгунского образца с темляком. На оранжевом шнуре болтался револьвер системы "Смит и Вессон". Голос у околоточного был зычный и властный. Он сразу же проорал:

– Спиридонов, что тут у вас? Упустили убийцу?

Городовой Спиридонов пытался сказать, что это не его пост, а Васьки Вдовина, но околоточный только махнул рукой:

– Ведите уж.

Когда все трое вышли из церкви на крыльцо, околоточный Старостин принялся рассуждать:

– Не понятно, за что убили сторожа. Что плохого он мог кому-то сделать? Да и какую ранищу нанесли! Убийца, наверняка, был здоровенным детиной.

– Не обязательно, господин околоточный. Мог быть и человек вполне обычной комплекции, но если вооружить его соответствующим орудием убийства.., – попробовал вставить Петр Спиридонов, но немедленно был прерван околоточным:

– Хватит разглагольствовать, Спиридонов. Пинкертон ты наш.., – потом околоточный повернулся к Василию, который уже успокоился и перестал дрожать. – Как думаешь, Вдовин, за что могли убить старика?

– Ну как же, господин околоточный? Верно, помешал кому-нибудь?

– В чем помешал?

– Скажем, украсть что-либо…

Ответ младшего городового Вдовина понравился околоточному Старостину, и он сказал:

– Пожалуй, верно. Только что можно было украсть в этой церкви?

Ободренный словами околоточного Василий сказал:

– Со служителем надобно говорить, господин околоточный. Тот здесь все знает. Возможно, и было что стянуть. Вы же знаете, тянут все, что плохо лежит…

Околоточный надзиратель Никанор Старостин потоптался на месте, потом посмотрел в небо:

– Пока мы тут бегали да гадали, что и как, и ночь прошла. Скоро уж появится кто-то к утренней службе. С ним и побеседуем. Ты, Спиридонов, возвращайся на свой пост, а мы с Вдовиным здесь подождем.

Утро выдалось туманным, и редкие фигуры первых прохожих имели размытые очертания. Василий Вдовин первым заметил фигуру лица духовного сана – его черное одеяние словно выплыло из жидкого молока тумана. Постепенно приближаясь, контуры фигуры становились четче. Вот уже можно было рассмотреть и черную скуфью на голове человека. Радостно Василий сказал:

– Дождались, господин околоточный. Кто-то в рясе движется к храму.

Околоточный Старостин завертел головой и, заметив человека, радостно воскликнул:

– Однако глазастый ты, Вдовин.

Завидев полицейских на крыльце храма, человек в рясе взбежал по ступенькам и тревожно спросил:

– В чем дело, господа полицейские?

Околоточный Старостин сразу же взял дело в свои руки. Спросил:

– Кто вы, святой отец?

Святой отец оказался нестарым человеком, был он худощав, среднего роста, светлая бородка торчала клинышком. Глубоко посаженные серые глаза тревожно смотрели из-под скуфьи. Сказал:

– Диакон церкви Святителя Григория Богослова Илья Федоров.

– Беда, святой отец. Убит церковный сторож. Пойдемте туда. Думаю, придется отменить сегодняшнюю службу.

Когда диакон Илья увидел мертвое тело сторожа Лукича, он мертвенно побледнел и сказал:

– Господин околоточный, не могу представить, за что убили старика. Он ведь и мухи не мог обидеть.

– Может быть, хотели что-то украсть, а сторож под руку попался? Как думаете, святой отец?

– Церковь наша бедна, приход небольшой… Что здесь можно украсть? Хотя постойте… Есть у нас одна вещица. Пойдемте со мной.

Диакон повел полицейских куда-то в глубину левой части храма. Он шел быстро, и околоточный с Василием, плохо ориентируясь в полумраке, едва поспевали за ним. Остановившись возле одной из колонн, диакон ахнул. Потом быстро заговорил:

– Так и есть, господин околоточный! Вот на этой колонне у нас был закреплен золотой канделябр на четыре свечи.

– Так уж и золотой, святой отец?

– Точно не знаю, но безусловно позолоченный. Кроме того особая ажурность литья. Но главное не это, – диакон почему-то закатил глаза.– Это подарок церкви от царской семьи.

Околоточный Старостин дернулся всем телом. Дело принимало серьезный оборот. При упоминании царской семьи с ним едва не случился обморок. Как у всякого служаки чинопочитание и благоговение перед высшими сановниками империи занимало в его жизни не последнее место. Он подошел поближе к колонне.

– Святой отец, как крепился здесь этот канделябр?

Диакон посмотрел внимательно на поверхность колонны и сказал:

– Было специальное крепление, господин околоточный, но похоже, что канделябр оторвали вместе с креплением.

Старостин раскрыл рот. Его предположение, что вор был недюжинной силы, подтверждалось.

Диакон сказал:

– Скоро, господин околоточный, придет священник. Вы сами ему обо всем расскажете?

– Да, мы дождемся его.

Когда пришедший священник был посвящен в суть ночного происшествия, задал один единственный вопрос:

– Что прикажете делать, господин околоточный?

– А что тут непонятного? Службу отменить. Оставаться здесь до прихода дознавателя. И главное! Пока что держать язык за зубами. Вдруг удастся быстро задержать вора. Одним словом, сейчас за дело возьмется полиция. Возобновите службу только после наших указаний.

Когда околоточный и городовой вышли на крыльцо храма, Старостин сказал:

– Вот такие дела, Вдовин. Ничем хорошим это для нас не закончится.

6

Небольшой особняк Павла Николаевича Севрюгина располагался на Мясницкой улице. Особняк не был столь представительным как, например, особняк Степана Рябушинского на Малой Никитской улице или усадьба Красильщиковых на Моховой. Павел Николаевич знал меру и понимал, что ему не угнаться за этими воротилами текстильного производства. Был он промышленником средней руки и владел в Москве несколькими не очень крупными текстильными мануфактурами. Павел Николаевич усвоил