вернулся ко мне. Я тем временем привел в порядок лагерь и занялся наблюдениями. После пяти дня из лагеря V пришли четверо носильщиков Мэллори, как и было запланировано. Они принесли записку, в которой он написал: «Ветра наверху нет, это вселяет надежду». 7 июня, то есть в день, когда Мэллори с Ирвином отправились из пятого лагеря в шестой, я вышел с Немой в лагерь V.

Нема – один из двух носильщиков на Северном седле. Им пришлось попеременно сменять друг друга, это объясняется ограниченной вместимостью высотных лагерей. Я надеялся, что по пути захвачу третий кислородный аппарат, который оставили там ранее. Но оказалось, Ирвин снял с него загубник и взял с собой на всякий случай про запас. Я все же прихватил баллон в надежде найти загубник в пятом лагере, но тщетно. Однако получалось вполне хорошо обходиться без искусственного кислорода, и я радовался тому, что отпала необходимость тащить громоздкий аппарат. Вскоре после моего прибытия в лагерь V сюда спустились четыре последних носильщика из шестого лагеря. Об их скором появлении свидетельствовали летящие сверху камни, которые попадали по палатке. Площадка пятого лагеря в этом отношении небезопасна. Носильщики принесли еще одну записку от Мэллори:

«ДОРОГОЙ ОДЕЛЛ, ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ, ЧТО ОСТАВИЛИ ПОСЛЕ СЕБЯ БЕСПОРЯДОК. МЫ ЛИШИЛИСЬ ПЛИТЫ – ОНА УЛЕТЕЛА ВНИЗ. ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ ЗАВТРА В ЛАГЕРЬ IV ВОВРЕМЯ, ЧТОБЫ УСПЕТЬ ДО НАСТУПЛЕНИЯ ТЕМНОТЫ, ЧТО, НАДЕЮСЬ, УДАСТСЯ И МНЕ. КАЖЕТСЯ, Я ЗАБЫЛ КОМПАС В ПАЛАТКЕ. РАДИ ВСЕГО СВЯТОГО РАЗЫЩИТЕ ЕГО. ДОСЮДА ДОШЛИ НА 90 АТМОСФЕРАХ ЗА ДВА ДНЯ[28]. ПОЭТОМУ ДАЛЬШЕ, НАВЕРНОЕ, ПОЙДЕМ НА ДВУХ БАЛЛОНАХ. НО ПОДНИМАТЬСЯ С ТАКОЙ ТЯЖЕСТЬЮ ВСЕ РАВНО ЧЕРТОВСКИ ТРУДНО. ПОГОДА БЛАГОВОЛИТ ПОДЪЕМУ. ВСЕГДА ПРЕДАННЫЙ ВАМ ДЖ. МЭЛЛОРИ».

У Немы началась горная болезнь, и рассчитывать на его помощь не приходилось. Так что я отправил его вниз вместе с четырьмя другими носильщиками. Просто удивительно, как быстро проходит недомогание, стоит только спуститься ниже или иногда даже просто принять решение о спуске. Я обратил внимание, что с шерпами такое случалось часто, с европейцами чуть реже. Уже сама мысль, что напрягаться больше не требуется, имеет целительный эффект. Душевное состояние во многом возвращается в норму. В любом случае Нема зашагал вниз по склону весьма бодро.

Я был даже рад тому, что завтра смогу в одиночестве подняться в лагерь VI и по пути вести геологические наблюдения. В палатке после недолгих поисков нашелся призматический компас Мэллори. Перед сном я лежал, уже предвкушая хорошую погоду. И представлял, с какой большой надеждой Мэллори с Ирвином, должно быть, в этот самый момент тоже ложатся спать.

Передо мной разворачивались удивительные панорамы ледников и горных громад; на фирновой массе были различимы золотые и розовые блики. Напротив вздымались суровые склоны Чангцзе, по складкам которого я силился прочесть историю планеты. Массивные темные громады великолепно оттеняли сияющую даль Тибетского нагорья. Далеко на востоке, как бы зависнув в воздухе, виднелась Канченджанга. Из всего, что я здесь видел, эта картина навсегда врежется в память.

Съев лапшу с помидорами и отведав ягодного джема, я начал устраиваться на ночлег. Для удобства использовал оба спальных мешка и улегся поперек палатки, стараясь сделать так, чтобы не мешали крупные камни. Духи и стражи Джомолунгмы были благосклонны. Ветра, готового сдуть меня вместе с палаткой в пропасть, также не наблюдалось. Мне было тепло и даже получилось выспаться.

Рано утром я собрал рюкзак, положив провизии для покорителей Эвереста. В восемь утра поднялся по склону за лагерем V и вышел на северный гребень. Если утром было ясно и не особенно холодно, то теперь с запада подходили облака, и клочья тумана начинали ползти вверх по склону. К счастью, ветер не усиливался.

Глава II

Время героев

1931–1961

«КОМАНДУ ИЗ 10–12 ЧЕЛОВЕК НЕ ПРОВЕСТИ НА ВЕРШИНУ ВОСЬМИТЫСЯЧНИКА».

ВИЛЛО ВЕЛЬЦЕНБАХ

Герман Буль перед отъездом домой из Равалпинди, Пакистан, после успешного восхождения на Нанга-Парбат в 1953 году.

ИЗ ДНЕВНИКА КАРЛА ВИНА[29], КАНЧЕНДЖАНГА

16 сентября 1931

16. IX. Прекрасное утро! Никогда еще Тибетское нагорье не просматривалось так далеко и так ясно. Собираем все необходимое для подъема, в первую очередь запас провизии на четыре – шесть дней. Первым стартует Альвайн. Он берет огромную лопату наподобие тех, что используют кочегары в поездах, – она идеально подходит для выкапывания снежной пещеры, – и уходит вперед. В одиночку он быстрее поднимется и сможет сразу приступить к работе над снежной пещерой, которую мы вдвоем в тот же вечер расширим. Пемба поправился, а вот Кетар из-за снежной слепоты еще ни на что не годен. Ками утверждает, что у него болит голова, но она сразу проходит, когда на него перестают обращать внимание. Ауфшнайтер ведет Ками и Пембу наверх. Мы поднимаемся последними с тяжелыми рюкзаками. Пеперль и Бауэр остаются в лагере. Продвигаемся медленно. Тащить рюкзаки весом более 15 килограммов на высоте 7200 метров дело непростое.

Лагерь XI расположен на последнем плоском участке северо-восточного отрога перед тем, что снизу кажется его вершиной. К настоящей его высшей точке (7700 метров) отсюда ведет остроконечный фирновый гребень. В сторону ледника Твинс обрыв чуть менее отвесный. Последний крутой и острый участок гребня представляет своего рода башню, пройденную Альвайном. Острая кромка гребня упирается в отвесный склон около восьмидесяти метров высотой, который выше выполаживается, – здесь установлен лагерь XI, а затем ведет уже прямиком к вершинной точке гребня. Этот излом – своего рода перемычка между острым нижним гребнем и более широкими вершинными гребнями. Подходящей площадки для лагеря там нет. Гребень набирает крутизну постепенно, но из-за того, что у Альвайна, который выбрал это место, поначалу возникли трудности с выкапыванием снежной пещеры, сейчас он выбирает почти вертикальный участок, так что на следующий день придется еще больше потрудиться, чтобы отрыть место для палатки.

Мы преодолеваем не самое простое место на башне. Сейчас холодно и ветрено, солнце почти скрылось. В восьмидесяти метрах видим остальных, они готовятся спускаться. Альвайн спускается первым, он хочет добраться до десятого лагеря за сорок минут. Ауфшнайтер движется медленнее, выверяя каждую ступень, ему приходится ждать носильщиков, чтобы удостовериться, что путь для них безопасен по всей длине веревки. Носильщики спускаются, поначалу довольно медленно, но затем съезжают по склону без кошек и с видимым удовольствием, сметая на пути все ступени, так что за ними остаются две гладкие дорожки, что, конечно, не поможет нам при подъеме. Носильщики проходят мимо, и Пемба, которому теперь значительно лучше, говорит почти радостно: «Привет, сагиб». Увидимся завтра в лагере XI.