отняла то, что собиралась дать. Ради чего все произошло, она не знала. Не знала так же, почему она, а не кто-то еще. Почему он выбрал ее, неужели есть что-то между ними, и тогда она не ошиблась. Одни вопросы и только. Слезы вновь потекли по ее щекам. Вдруг совсем рядом она услышала до боли знакомый голос. Она многое отдала бы, чтобы его тут не было, не было той ночи, не было этих приступов у принца. Все, от начала до конца, было неправильно, только теперь этого не избежать. Теперь придется продолжать врать всем вокруг.

— В это время тут очень красиво, не правда ли? — осторожно нарушил тишину принц Элеона.

Беспомощная она сидела, не в силах что-либо сказать, слезы текли, и их было не остановить.

— Позвольте, я присяду рядом.

Какое-то время они просто сидели молча. Она от расстройства и злости, он просто не знал, что можно сказать. Он смотрел на нее, плачущую, беспомощную. Какой красивой она казалась ему сейчас, при свете дня ее прекрасные черты лица завораживали, ее взгляд увлекал в глубины души. Что может сейчас сравниться с этим мгновением. Он знал, это существо ему дороже всех, но как об этом сказать ей, что предпринять. Можно было не выдумывать ничего с браком с принцессой. Мало ли вокруг браков по расчету. Но понимание того, что он, «свихнувшийся» принц, сделает ее жизнь невыносимой, а их правление будет недолгим, привело его сейчас к этой скамейке.

— Вас же зовут Элайза, так ведь? — Она нехотя кивнула. — Прекрасное имя, как и его обладательница. Вы очень опечалены. К сожалению, не могу понять, почему. Вы не хотите выйти за меня замуж? Я настолько вам противен? — принц заглядывал ей в лицо с какой-то совсем детской надеждой.

О, если бы она нашла в себе смелость! Противен ей был не он, а она сама.

— Ох, ради Бога, умоляю, не молчите. Я полюбил вас всем сердцем и не смог бы отдать себя другой, даже настолько похожей на вас. Она ведь встретила уже свою любовь, зачем ей мешать? Теперь я понимаю — это самое прекрасное, с чем может столкнуться человек.

Она повернулась к нему, ее взгляд был такой кристально-чистый. Казалось, перед ним сидит ангел, у которого вместо слез алмазы.

— Боже! Как вы великолепны! Теряюсь что-либо сказать, мне не хватает слов… — Он очень аккуратно и нежно взял ее за руку, чуть наклоняясь к ней. — Прошу, дайте мне шанс. Не знаю, что могу вам предложить помимо вечной любви. Прошу станьте моей, станьте моей супругой и королевой…

Теперь она плакала больше от восторга, неужели это происходит с ней? Многие девушки отдали бы все ради того, чтоб услышать эти слова. А ей вместе с ними столько предлагается получить.

— Не знаю, могу ли я ответить вам взаимностью… Любая бы не раздумывала. Но мое согласие выражается лишь ограниченностью моего выбора. У меня нет возможности с чем-то сравнить… — Принц страдал. Он сполз на колени перед ней, еще сильнее сжимая ее тонкую руку.

— Прошу вас … Вы стали воплощением всего моего жизненного счастья. Я очень хочу, чтобы этот шаг был добровольным.

Для Элайзы этот человек занимал не самое последнее место, ей было жалко так мучить его.

— Что же мне делать? Выйду за вас и полюблю — потеряю друга, не выйду — предам гораздо больше людей, и все равно рискую потерять друга. Все это так тяжело…

— Дело значит не во мне? — Его лицо озарила новая надежда. — Знаете, настоящий друг будет другом всегда. Рискните ее оставить, через время все прояснится, и вы вновь обретете друга.

— А будет ли так?

— Я готов стать вашим другом навеки. Даже если все отвернутся, я останусь вам верен до конца. Иногда, как это ни прискорбно, нужно что-то потерять, чтобы вновь приобрести.

— Я не знаю, готова ли я к этому. Я боюсь.

— Я буду рядом! — принц нежно обнял Элайзу за плечи и поцеловал в висок.

Глава 10

Размышляя над всем происходящим, Элайза сидела у окна. Был пасмурный день, все небо заволокло тяжелыми тучами. Вот-вот начнется дождь. В комнате стало холодно и темно, пришлось затопить камин.

Она зажгла свечи в комнате, чтобы не было так страшно. Где-то поблизости уже прогремел гром. Девушка вернулась к окну.

— А ведь внутри у меня такое же состояние. Природа будто понимает меня.

В этот момент послышался скрип дальней двери — кто-то вошел к ней без всякого приглашения. Все внутри напряглось, она сейчас находится в уничижении, и никакие собеседники из этого состояния ее не выведут. А возможно, и наоборот, потому что сейчас больше всего хотелось одиночества.

Через минуту напротив нее, едва освещаемое, появилось ее отражение. Только у ее отражения пылала обратная сторона ее уничижения и подавленности — ненависть и злоба. Принцесса явно считала жертвой себя, и от этого весь её вид показывал, что она выше нее — девушки, невольно оказавшейся на этом пути.

— Ну, здравствуй, сестра! — В этом приветствии звучала издевка и сарказм, а не сестринская любовь.

— Здравствуй, Луиза, — спокойно ответила Элайза.

На какое-то время в комнате воцарилась тишина. Принцесса переместилась ближе к столу, а когда за спиной Элайзы, в окне, прогремел очередной раскат грома, сопровождаемый молниями, в страхе села возле свечей. Элайза знала о страхе Луизы перед грозой, поэтому эта ее реакция вызвала легкую незаметную усмешку на губах девушки. И она решила, что это очень выгодное положение, стоять у окна, что гроза сейчас является ее помощником и защитницей. Поэтому не стала уходить оттуда.

Глубокий вздох, и тишину прорезал низкий голос Элайзы.

— Ты что-то хотела?

Взгляд принцессы в растерянности блуждал, так как не мог поймать взгляд собеседницы, темный силуэт которой лишь изредка освещали молнии. А это только больше устрашало.

— Выйди, пожалуйста, на свет. Ты же знаешь, я боюсь грозы…, — попросила Луиза максимально вежливо.

Большое усилие воли, и девушка вышла из своего укрытия, даже зажгла больше свечей на стене, чтобы было больше света. Зажигая их, она насколько могла холодно повторила свой вопрос.

— Мне страшно … быть одной в своей комнате. Дыхание эхом раздается в дверях. — Слезы подступили на глаза, и в горле весь страх встал комом. — Мне не к кому было идти в этом огромном дворце. Прошу, не выгоняй меня.

— Да, гроза сегодня не шуточная. — Элайза бросила тоскливый взгляд в окно.

— Не понимаю, что происходит. Будто само небо на что-то злится.

— Нет, оно не злится.