Фуве и Итагаки войти в кабинет и осмотреть тела генерала Мори и полковника Сираиси. Затем он сопроводил их в другое помещение. Там майор пришел в состояние столь небывалого волнения, что Фува подумал, а не зарубит ли он их мечом, если они допустят хотя бы одно неосторожное действие. Исихара сказал, что он готов убрать тела и распорядиться ими соответствующим образом, а затем вернуться во дворец.

Зазвонил телефон. Полковник Фува получил приказ вернуться в штаб Тобугуна немедленно. Вернувшись в «Дай Ити», Фува явился к генералу Танаке. Он подтвердил, что Мори мертв и что переворот перешел во вторую стадию — непосредственное выполнение плана. Генерал Танака заявил: «Я поеду во дворец…» Но его начштаба остановил генерала: «Скоро настанет день; подождите хотя бы немного, ваше сиятельство. Очень сложно следить за людьми в темноте».

«Вы правы», — согласился Танака и сел. Он обдумывал свои дальнейшие шаги. Он стоял во главе Армии Восточного округа, и поэтому под его командованием находилось достаточное количество солдат, чтобы подавить в бою сопротивление гвардейцев императорской дивизии, если в этом возникнет необходимость. Но генерал отверг предложение прибегнуть к силовому решению вопроса в такое время. Дворец был слишком хрупким механизмом, а жизнь императора не имела цены. Кроме того, в той критической ситуации, в которой находилась Япония, любой здравомыслящий человек мог в наименьшей степени желать конфронтации, в которой столкнутся друг с другом японские войска.

Нет, он должен расправиться с мятежниками иным способом. К счастью, он знал некоторых офицеров гвардии. Некоторые из них служили под его началом в то или иное время. Он должен попытаться выйти на них и переговорить с ними, прежде чем использовать военную силу.

Генерал Сидзуити Танака был пережитком прошлого. Его словно взяли из эпохи японских самураев, когда только их считали настоящими людьми, на которых держится мироздание, и перенесли в современную Японию.

В юности Танака учился в Оксфорде. Именно он возглавлял японские войска на параде победы в Лондоне по поводу окончания Первой мировой войны. Он гордо восседал на гнедой кобыле под знаменем с изображением красного солнца. Не меньший интерес, чем флаг, вызывали усы Танаки, совсем как у Гинденбурга. Впоследствии он исполнял обязанности военного атташе в Вашингтоне. Его служба в двух демократических странах была двойным смертельным напоминанием о прошлом во время его пребывания в рядах армии, исповедовавшей идеи фашистов и нацистов и использовавшей свое политическое влияние для вовлечения страны в союзы с диктаторскими государствами. Как почти все японские офицеры с опытом службы в американской и английской армии в 30-х годах, Танака оказался не у дел, а все ключевые посты получали офицеры, служившие в Германии и России.

Проамерикански настроенный Танака был явно недоволен, когда армия начала активно вмешиваться в политику, и резко возражал против ее курса на сотрудничество со странами оси. Он был дома в постели 8 декабря 1941 года, когда его молодой сын принес ему новость о начале войны. Танака лежал закрывшись с головой одеялом, когда он услышал взволнованный голос сына: «Отец, Япония одержала большую победу у Пёрл-Харбор». Генерал повернулся, продолжая лежать на футоне.

«Объявление войны! — продолжал говорить его сын. — Ты слышал эту замечательную новость? О большой победе у Пёрл-Харбор?» Танака, подобно черепахе, высунул голову из-под одеяла и произнес: «Я знаю, что Япония поступила глупо. Ты думаешь, что Япония победит Америку? Боюсь, что нет! Что станет с Японией?» Затем он снова закрыл свое лицо.

Танака имел репутацию храброго солдата и служил на ответственных постах, где требовалось все его мужество. Он возглавлял кэмпэйтай дважды. Поэтому ему было привычно действовать жестко и решительно. Его заслуги на этом посту принесли ему назначение на должность командующего японскими войсками на Филиппинах в 1944 году. Заболев малярией, Танака вернулся в Японию и, выздоровев, получил свое последнее назначение; и всем были известны его усы и громкий командный голос.

Теперь, когда до рассвета оставалось совсем немного, генерал Танака вновь попытался связаться с полковником Ватанабэ, командиром 1-го полка императорской гвардии, но телефон молчал. Танака встал и вызвал своего адъютанта полковника Цукамото: «Я отправляюсь во дворец, подготовьте автомобиль и принесите мне мое оружие. Я опасаюсь, что с императором могло случиться что-то серьезное».

«Все еще темно, генерал, — заметил Цукамото, — и солдаты-мятежники могут не рассмотреть командирские флаги на машине». Танака в нетерпении ходил по кабинету. Затем вновь, хотя еще не рассвело, он потребовал у Цукамото принести ему револьвер. Адъютант снова отказал ему, сказав, что это его долг — охранять Танаку, и поэтому генерал не нуждается в оружии. Генерал продолжал настаивать, и Цукамото начал колебаться. Наконец Танака твердо потребовал выдать ему его персональное оружие и скомандовал: «Теперь пошли, Цукамото!» Это было в пятом часу утра.

Танака, Цукамото и Фува сели в штабную машину, их сопровождали четыре военных полицейских. Генерал приказал шоферу ехать в штаб 1-го полка, но только не через ворота Сакасита. Командир полка Ватанабэ служил ранее под началом Танаки, и было логичным обратиться непосредственно к нему, даже если полк уже принял участие в мятеже.

Когда они подъезжали к воротам, первый рассветный луч пронизал густую темноту ночи. Уже можно было видеть, как солдаты в полном обмундировании выходили из ворот.

Направившись в полковой штаб, Танака заметил полковника Ватанабэ в стальном шлеме, выходившего из здания. Генерал обратился к нему: «Ватанабэ! Как хорошо, что я успел вовремя. Приказ, переданный вам, подложный. Сначала отведите свои части, а потом вернемся в штаб».

Ватанабэ сделал так, как ему было приказано, и в одну минуту мятеж лишился поддержки целой тысячи солдат. Когда полковник входил в свой кабинет, его сопровождал майор Исихара, офицер штаба. На него указали генералу Танаке, как на одного из заговорщиков, и он отдал приказ арестовать его. Рядом находился Фува, и он был готов подавить любое сопротивление со стороны Исихары, но майор выглядел безучастным. Когда приехал полицейский, Фува поехал с ним и задержанным в отделение столичной полиции.

Восстановив порядок в 1-м полку, Танака вновь позвонил полковнику Хаге, командиру 2-го полка. В этот раз ему удалось застать на месте полковника, и он рассказал ему о сфабрикованном приказе и приказал ему встретить его у ворот Инуи. Танака и его адъютант быстро сели в штабную машину и поспешили на встречу с Хагой. Массивные огромные ворота были наглухо закрыты. Хотя обстановка казалась спокойной, но было предчувствие какой-то неизвестной опасности. Когда машина остановилась перед воротами, к ней приблизились двое охранников. Шофер сказал им, что с ним командующий Армией