одной его рубашке, но останавливаюсь, увидев, что он уже крепко спит. Дыхание у него прерывистое, лицо расслабленное, а тело раскинулось на плюшевой кровати. Во сне он кажется таким спокойным, что я просто смотрю на него и мечтаю, чтобы, проснувшись, он чувствовал ту же беззаботность.

Ступая босыми ногами по полу, иду к другой половине кровати и как можно тише и аккуратнее заползаю под одеяло, чтобы не потревожить Слейда. По привычке стараюсь оставить между нами пространство, но как только оказываюсь в постели, он будто меня чувствует.

Слейд протягивает руку, обхватив меня за талию, и притягивает к себе так, словно я не тяжелее перышка. Я от удивления задерживаю дыхание, замерев, но он не просыпается. Только протяжно выдыхает, будто теперь, когда я лежу, прижавшись к нему, он может по-настоящему расслабиться.

Вздохнув и улыбнувшись, я засыпаю так же быстро, как и Слейд.

Глава 46

Слейд

Я резко просыпаюсь, сфокусировав взгляд на полоске света, проникающей через тяжелые черные шторы. А затем мой взгляд падает на кровать – пустую кровать.

Я сажусь и провожу рукой по лицу, понимая, что прошлой ночью не дождался, когда Аурен выйдет из ванной, и тут же отключился. Я не хотел ее беспокоить, но в этот раз я выдохся как никогда. Я увлекся, измотался сильнее, чем следовало – тем более, если учесть, что по пути домой мне нужно было защищать Аурен.

Думаю, возвращение в свою постель после нескольких месяцев отсутствия – то, о чем стоило мечтать. Вчера я спал самым крепким и спокойным сном за последние месяцы. Единственное, чего мне хотелось бы еще больше, – это просыпаться рядом с Аурен.

Интересно, она по-прежнему волнуется, остаться ли в постели после наступления утра? Я понимаю, что Аурен больше десяти лет приучала себя вставать до рассвета, приучала себя не есть, не пить и не прикасаться к предметам с восходом солнца. Но ей это больше ни к чему. Аурен обладает большим контролем, чем она считает, хотя от некоторых привычек порой очень трудно избавиться.

Встав с кровати, я иду в ванную и умываюсь, а затем направляюсь в гардеробную, чтобы одеться. Закончив, выхожу из спальни, в надежде найти Аурен в гостиной, но там никого. Я шагаю к двери, и стоит мне оказаться в коридоре, как вижу, что один из стражников, совершавших обход, идет в обратную сторону.

Оглянувшись через плечо и заметив меня, он останавливается, поворачивается спиной к стене и кивает мне.

– Ваше Величество.

– Доброе утро, Ваен. Ты видел леди Аурен?

Он качает головой.

– Нет, сир, но мы только что сменились. Могу спросить вчерашних стражников.

Я качаю головой.

– Ничего, я найду ее сам.

Я спускаюсь на этаж ниже и направляюсь в личный зал для завтраков, соседствующий с покоями Джадда. В обычное время мы всегда едим там и пользуемся официальным обеденным залом только в исключительно необходимых случаях. По пути иду мимо еще одного стражника и вхожу в зал.

Лу поднимает на меня взгляд, попутно скинув со стола ноги Джадда.

– Ну, взгляните-ка, как гниль разленилась, – напевает она. – Ты проспал.

Я поднимаю брови, подходя к ним.

– Разве у королей совсем нет привилегий?

– Нет, – в один голос отвечают они с Джаддом.

Я обвожу комнату взглядом.

– Где Аурен? Она уже поела?

– Мы думали, она с тобой, – отвечает Лу.

– Да, утром мы ее не видели.

Меня переполняет ужас.

– Вы ее не видели? – Я снова оглядываюсь, заметив, что Дигби здесь тоже нет. – А к Дигби сегодня кто-нибудь заходил?

– Нет, но еще рано.

Я киваю и направляюсь к двери.

– Наверное, она с ним.

– Или решила прогуляться по первому этажу? – предлагает вариант Джадд.

Надо было показать Аурен замок вчера, чтобы она знала, где что находится, или хотя бы куда пойти позавтракать.

– Ты определил Дигби в серебряную комнату?

– Ага.

Я выхожу в коридор и быстрым шагом иду к покоям Дигби. Стучу в дверь, но ответа нет. Жду пару мгновений, а затем стучу снова и громче.

От волнения мне становится не по себе, и я расправляю плечи, краем глаза заметив, как ко мне идут Джадд и Лу. Только готовлюсь снова постучать в дверь кулаком, как слышу его просьбу подождать. Раздается шарканье, а потом дверь распахивается, и на пороге появляется Дигби. Взгляд у него сонный, а седые волосы торчат в разные стороны. Он смотрит на меня и переводит взгляд на тех, кто стоит за моей спиной.

– Да?

– Я так понимаю, Аурен не с тобой?

Он сводит брови на переносице.

– Нет.

Я круто разворачиваюсь, волнение сливается во что-то осязаемое, давящее на ребра и мешающее сделать вдох.

– Я проверю на кухнях и в обеденном зале, – говорит Лу и поворачивается.

– А еще библиотеку, – кричу я ей вслед, и она кивает. Затем в голову мне приходит мысль, от которой кровь стынет в жилах.

– Какую комнату отвели Ману?

Брови Джадда взлетают на лоб, как будто он об этом даже не подумал.

– Голубую комнату на третьем этаже. Думаешь…

– Не знаю. – Я уже шагаю прочь, чувствуя, как ребра продолжает сжимать. – Но если он хотя бы как-то попытался ей навредить, мать его…

Джадд догоняет меня с напряженным лицом.

– Предупредите стражу, – приказываю я. – Проведите полномасштабный поиск, спросите…

– Эй!

Мы с Джаддом замираем как вкопанные и резко оборачиваемся. Даже Лу, которая уже стоит на восточной лестнице, останавливается и смотрит наверх.

Дигби прислоняется к дверному косяку, сердито на меня смотря.

– Ты не знаешь, где Аурен.

От нетерпения у меня покалывает шею, но я все равно отвечаю на его фразу, которая звучит слишком утвердительно для вопроса.

– Нет.

Он идет ко мне, прихрамывая, а я терпеливо жду, хотя мысленно кричу себе поторопиться и найти ее.

Он смотрит на меня из-под кустистых бровей, поджав губы с явным неодобрением, и останавливается напротив, окинув таким взглядом, будто сейчас начнет отчитывать.

– А я считал тебя умным.

Я недоуменно смотрю на него.

– Что?

Он качает головой и вздыхает.

– Миледи нет ни на кухнях, ни в обеденном зале, ни в библиотеке.

Мы с Джаддом переглядываемся, и к нам подходит Лу.

– Ладно… а ты сам видел ее сегодня утром?

– Нет, – говорит он. – Но мне не нужно ее видеть, чтобы знать, где она. Как и тебе не пришлось бы, если бы на секунду вытащил голову из задницы.

Я с такой силой скрежещу челюстями, что удивительно, как у меня не треснули