Вернувшись из Дельф, Филипп, воодушевлённый божественным оракулом, перед походом на персов начал готовить намеченную свадьбу дочери с эпирским царём Александром, братом бывшей жены Олимпиады.

Жертвенный бык

Свадьбу решили отмечать в Эгах, старинной столице Македонии. По замыслу Филиппа, великолепием и размахом торжество должно затмить любое подобное событие, когда-либо проводимое в Греции. Главное, зачем он так затеял, было желание убедить македонян и греков, что в царской семье восстановлены мир и согласие, ничто теперь не мешает росту авторитета Филиппа и могуществу Македонии.

В Эги прибыли посланцы из областей Македонии, почти всех греческих городов, за исключением Спарты, официальные представители фракийских и иллирийских племен. На другой день после свадебных торжеств были намечены состязания знаменитых атлетов, представления театральных и цирковых актёров, показательные бои воинов, также состязания музыкантов. Филиппу пришлось согласиться с предложением Антипатра, что на свадьбу дочери и брата нужно пригласить Олимпиаду. Она с радостью отозвалась на призыв бывшего супруга.

Свадебный пир прошёл с великой помпой, торжественно, как было задумано царём, с возвышенными речами и льстивыми тостами в адрес Филиппа. Молодым преподносились дорогие подарки. На следующее утро радостно возбуждённый народ, прибывшие с окрестных поселений, ринулся в театр, где были объявлены основные праздничные мероприятия и развлечения. Чтобы пораньше занять удобные места, поближе к членам царской семьи, люди устраивали давку, но никто не сердился – праздник есть праздник.

В полдень на дороге, ведущей к театру, появилось огромное шествие. Шли царские придворные, высшие должностные лица Македонии и военачальники Филиппа, гости из чужеземных городов. Участники несли изображения двенадцати богов Олимпа и отдельно – золотую статую Филиппа. Это была задумка царя, пожелавшего быть для эллинов тринадцатым богом. Царь шёл впереди в окружении гвардейцев, расположившись между двумя Александрами, сыном и женихом. Одет он был во все белое, словно настоящее живое божество…

При виде шествия по сигналу придворного жреца на главном алтаре началось заклание жертвенного быка. Филипп ещё издали увидел, как закололи упитанного белого быка, на его рогах, по традиции, покоился венок из ярких полевых цветов. Неожиданно царя неприятно резануло: «Бык белый, как и моё одеяние…» Он вспомнил слова Пифии: «Увенчанный бык будет заколот…» Он постарался отогнать эти мысли, с усилием переключившись на происходящее вокруг празднество.

Когда процессия входила на территорию театрального комплекса, царя увидели двадцать тысяч зрителей. Громогласный вопль восторга разорвал воздух Эг. Отовсюду неслись радостные возгласы, приветствия любимому царю и архистратигу. Сердце Филиппа, воспринимая столь возвышенный народный восторг, сильно радовалось, а душа возносилась к божественным высотам… Чтобы народ мог хорошо наблюдать своего царя, он немного отстал от своих спутников, сына и жениха, заставив отступить немного назад и сопровождавших его гвардейцев. Теперь он шагал в одиночестве, показывая тем самым, что доверяет своему народу, который так беззаветно любит его…

Чтобы попасть в театр, каждый человек должен пройти через колоннаду. В тот момент, когда Филипп оказался за первым рядом колонн, и на мгновение скрылся из виду гвардейцев, сбоку и немного сзади к царю метнулся человек. Филипп его не видел, он шёл, охваченный эйфорией счастья единения со своим народом, широко улыбаясь…

Всё произошло настолько стремительно, что никто не успел среагировать, даже гвардейцы не поняли, что произошло. Филипп почувствовал вдруг резь в боку, он остановился и попытался повернуться, чтобы установить причину жуткой невыносимой боли. Наконец, когда увидел, изумлённый, дёрнулся телом и медленно осел на землю, изливая сгустки яркой крови на пыльные каменные плиты.

Александр, обернувшись на сдавленный стон, подбежал к отцу и успел заметить в его угасающих глазах немой ужас.

Убийца, выронив меч, ловко увертывался от преследователей, побежал в сторону городских ворот, где, как позже выяснилось, его ожидали какие-то люди и верховые лошади. Неловко оступившись, он споткнулся на пути о корни дерева, упал и был тут же убит сразу несколькими гвардейцами…

Его опознали сразу. Это был Павсаний, юный красавец, один из самых близких к царю телохранителей.

Меч Павсания, которым он убил Филиппа, имел рукоять из слоновой кости с изображением… колесницы.

* * *

После печальных событий в Македонии и Греции все начали гадать, почему так случилось. Царь Филипп не был идеальным правителем, имел массу врагов и недоброжелателей, поэтому для предположений годились любые версии. Во дворце, например, говорили о том, что не так давно Филипп сильно обидел Павсания тем, что сначала приблизил его к себе, приласкал, а потом передал его на поругание Атталу. Что ж, доля истины в этом имелась, но и от остальных причин нельзя отмахиваться: месть Олимпиады, сумевшей использовать ненависть Павсания; заговор македонских военных, не согласившихся с мирной политикой царя в отношении Греции; происки персов, знавших о готовившейся войне. Но судя по тому, что Павсания убили, не попытавшись задержать живым, говорит о многом. Расправу над убийцей без расследования причин и мотивов, сославшись только на неконтролируемое чувство возмездия, говорит о том, что ни одна версия не выдерживает критики. Поэтому все последующие годы и века, кого интересовала смерть македонского царя Филиппа II, ломали себе головы, задавая один-единственный вопрос: «Кому это было выгодно?» – и не находили нужного ответа.

Сон

Закончился трагический день. Потрясенный и растерянный неожиданной смертью отца, Александр не заметил, как добрался до кровати и мгновенно уснул.

В глубине крепкого сна ему вдруг показалось, что его окликнули, и он открыл глаза. В ночной полутьме различил стоявшие рядом две странные фигуры: у них были неестественно крупные головы, белые лица и огромные выпуклые глаза. От полупрозрачных плащей исходило серебристое свечение. В воздухе держался запах неизвестных благовоний. Удивительно, но у Александра не возникло никакого неудобства от присутствия странных гостей, не было недоумения, ни тем более страха. Имелись ощущения лёгких покалываний тела, как комариные укусы.

Неожиданно послышался булькающий гортанный голос, но приятный на слух, похожий на звуки падающих в воду крупных дождевых капель. Хотя сказанное было на незнакомом языке, Александр понял:

– Встань и следуй за нами, если хочешь узнать своё будущее.

Он подчинился, продолжая оставаться совершенно спокойным в такой непривычной ситуации, словно давно ожидал встречи с незнакомыми существами. Когда приподнялся с постели, заметил, как стена напротив чудесным образом бесшумно распахнулась, обнаруживая за собой чёрный провал звёздного неба. Он успел заметить лежащих вповалку гвардейцев, охранявших царский дворец. Почувствовал, как сильные руки подхватили его и понесли по воздуху…

Александр воспарил в небо, словно