Шрифт:
Закладка:
Айра молчала, чувствуя, как обжигающие слезы текуп по щекам. Она знала, что все сказаное изваянием, правда, которой она так боялась. Она кипящей смолой растекалась по венам, заставляя ощущать физическую боль.
— Ты можешь обмануть других, но не себя! Потери неизбежны! Только сможешь ли ты жить с этим знанием? — извяние протянуло ей руку. — Но ты еще можешь заплатить вместо других! Иди со мной! Отдай силу, чтобы получить большее!
Айра не двигалась, что-то не давало ей сделать шаг, будто мысль из подсознания, которая никак не могла просочиться наружу. А в голове все время вертелось: «Я что-то забыла, должна что-то сделать, вспомнить…»
Голова налилась свинцом, а мысли казались обрывочными и неповоротливыми.
— Что станет с остальными, если я соглашусь? — наконец спросила Айра, она тянула время, чтобы собраться, сообразить, что предпринять дальше.
— Они останутся живы!
«Останутся живы? Где, в лабиринте, или ты позволишь им покинуть его? А что дальше? Хватит ли им сил закрыть этот чертов разлом или все окажется бесполезным? Я бы не раздумывая согласилась, если бы знала, что все они вернутся, но…»
Айра сделала шаг назад, слезы продолжали, обжигая, стекать по щекам.
— Ты и есть лабиринт! Ты ничего не можешь мне дать! Ты ничего не можешь изменить!
Она скользнула в полутьму, но изваяние лишь глухо рассмеялось ей в след.
— Тебе не найти выхода! Потому что его нет!
В остаточном свете догоравшего вдоль стены масла коридор петлял и поворачивал. Айра точно помнила, что вместе со всеми она шла все время прямо, но теперь пространство словно искривалялось и путалось. Звук «воды», а вместе с ним и резкий, забивающий ноздри запах стал заметно приглушеннее.
Она поворачивала наугад в разные стороны бессчетное количество раз, но постоянно возвращалась к исходной точке. И снова слышался шум темной реки, и в нос бил едкий удушливый запах.
Айра уткнулась лицом в шершавую поверхность стены, и к едкому запаху примешался запах старого сырого камня. Бесполезно бежать, лабиринт приведет обратно в исходную точку.
«Мне не найти отсюда выхода, но и силу свою я ему не отдам!»
Нерис уже понял, что призошло, и готовился ко встречи с неожиданностями, но только не с такими. Он ощутил за спиной движение, будто пробежал легкий ветерок, оставляя за собой еле-уловимый знакомый аромат. Он обернулся, но не увидел ничего, кроме голых серых стен, уныло глядящих ему в спину. Лишь тревога змеей начала постепенно подползать к горлу, готовая задушить в любую минуту. Лабиринт знал, как сделать больно.
Ветерок ласково пошевелил его волосы, мягкой ладонью дотронулся до плеч.
— Иди за мной! — совсем рядом прозвенел до боли родной голос, рассекая сердце пополам, и противиться ему Нерис не мог. Он следовал за ним все дальше и дальше, пока яркие солнечные лучи не ослепили его. Он отгородился от них рукой, и сквозь разжатые пальцы увидел казавшийся темным силуэт. Нерис подходил все ближе и ближе, и с каждым шагом все сильнее пульсировала кровь. Он знал, кто повернется, и не хотел, чтобы она поворачивалась.
Ветер развевал пепельные волосы, то вздымая их, то опуская на спину, играл с оборками платья, холодил кожу. Она обернулась — и Нерис утонул в бездонных глазах цвета пасмурного весеннего неба. Он опустился на колени, рассматривая ее. Она ничуть не изменилась.
— Я скучала!
Он обнял ее, живую, теплую. Ощутил на своих губах ее губы.
— Я тоже, Милар!
Не хотелось ее отпускать, хотелось держать вот так, вдыхать нежный аромат волос. Как давно он не трогал ее нежную кожу, не слышал голоса.
— Не оставляй меня, Нерис! Я здесь одна! Я так долго ждала тебя!
Она запустила пальцы в его волосы, провела ими по щетинистой щеке.
— Мы так мало были вместе, но теперь у нас есть вечность!
Он молчал, всматриваясь в ее лицо, изучал, запоминал каждую черточку.
— Почему ты молчишь, Нерис? Ты больше не любишь меня?
Нерис слабо улыбнулся.
— Я так много не успел сказать тебе, Милар, но уже не скажу, потому что ты не она! — произнес он, вынимая из груди наваждения окровавленный кинжал.
Пот струился по вискам. С клинка на землю капала алая кровь. Вот и все!
Тригон нервно сжимал в руках тетрадь, до боли впиваясь ногтями в твердую потертую обложку. Он скоро придет и снова начнет спрашивать «Почему, почему, почему?» Вопрос, который приходил к Тригону в ночных кошмарах. Вопрос, на который у него снова не будет ответа. Ведь нельзя выиграть в игру, у которой нет правил.
— Почему ты снова подвел меня? — послышалось в дверном проеме. Прямоугольник яркого света из коридора выделил высокую мужскую фигуру в длинном плаще. — Разве сложно было подготовиться к такому элементарному заданию? — пряымоугольник начал сжиматься, и дверь захлопнулась за темноволосым мужчиной с суровыми, даже грубыми чертами лица. — Тебе нравится тащиться в хвосте? Чего ты добиваешься своим поведением? Ты просто жалкая бездарность, не способная на большее!
У Тригона получалось быть одним из, но не лучшим. Отец злился, валил все на лень и невнимательнось сына. Тригон сначала действително старался изо всех сил порадовать отца, но радость никога не проскальзывала на его лице, даже когда Тригон занял первое место среди одноклассников в конкурсе на составоение заклинаний по трансформации предметов. Тогда отец всего лишь бросил:
— Сегодня ты своего добился, а завтра? Завтра опять как всегда? Первое место нужно не только получить, его нужно уметь удержать. А ты сможешь? Ты получил его не потому, что стал лучше, а потому, что те, кто лучше тебя в этот раз дали слабину. Это-то ты понимаешь?
Тригон пытался объяснить, но от объяснений становилось лишь хуже, отец распалялся и предъявлял все новые и новые обвинения.
Когда-то Тригон хотел, чтобы им гордились, и раньше с радостью делился своими успехами, но в ответ его душу лишь выкручивали наизнанку, заставляя обнажать болезненные точки, по которым затем без колебания били наотмаш. И тогда он понял, что никому нельзя доверять. Улыбайся и говори людям то, что они хотят от тебя слышать. И никому не открывай свою душу, иначе по ней без сожаления пройдутся сапогами.
И вот сейчас те же вопросы,
