Шрифт:
Закладка:
Так император Лев два раза по своему усмотрению замещал римский престол.
ВНЕШНИЕ ОТНОШЕНИЯ ИМПЕРИИ НА ВОСТОКЕ И СЕВЕРЕ
В правление Льва между империей и персидским царством не нарушались мирные отношения, основанные на договоре, заключенном Феодосием Младшим в 422 году и подтвержденном в 442. После смерти Йездигерда II персидский престол оспаривали два его сына: Пероз и Ормузд III, царь Сагастана. Помощь ефталитов и военные таланты Бахрама, происходившего из знатного персидского рода Михранов, обеспечили царство за Перозом. Ефталиты были недавними соседями персидской державы. То было тюркское племя, вторгшееся ок. 420-430 гг. в области верхнего течения реки Окса (Сырдарья). Китайская летопись знает их под именем Yue-tschi.[1068] Добрые отношения, завязавшиеся между царем Перозом и ефталитами, сменились на враждебные, и царствование Пероза протекло в непрерывных войнах. Северные области персидской державы были в постоянной опасности со стороны гуннских племен, занимавших степные пространства к северу от Кавказских гор. С давних пор персы охраняли проходы от их нашествий. В половине V века совершился большой переворот в отношениях между кочевыми племенами азиатских степей на пограничье Китая. Дипломатическое ведомство в Византии было осведомлено о появлении нового народа, аваров, переселившегося с берегов далекого океана. Появление этих новых кочевников вызвало передвижение в среде других племен, занимавших прикаспийские степи, авары потеснили сабиров, а те в свою очередь обрушились на сарагуров, урогов (угуров) и оногуров. Сарагуры, будучи принуждены уступить свои земли сабирам, вторглись в пределы акатиров, которых покорял в начале своего владычества Аттила.[1069] В результате этих передвижений сарагуры с акатирами сделали попытку проникнуть в Персию через прикаспийский проход. Встретив отпор на этом пути, они пробились через Иверию, разорили эту страну и проникли в Армению. Пероз отправил посольство к имп. Льву и просил помочь ему деньгами в охране крепости Вирипарах, которая являлась ключом позиции в тех местах.[1070] Он указывал на опасность, какую представляют эти вторжения и для империи. Но Лев не внял этой просьбе и отпустил ни с чем персидских послов, а затем отправил в Перозу послом Констанция в 466 году. Пероз был занят войной с ефталитами, и Констанций долго жил в Эдессе, раньше чем царь принял его в городе Горго.[1071]
Сарагуры, покорив акатиров, отправили посольство в Константинополь и просили императора принять их в союз. Посольство было любезно принято в столице и отпущено с щедрыми дарами.[1072] Так в кругозор византийской политики входили новые народы, не представлявшие еще в ту пору прямой опасности для империи по своей отдаленности, и прошло столетие, раньше чем грозные авары появились в Приазовье и начали свою историю в Европе.
На крайнем юго-востоке империи времени имп. Льва принадлежит одно событие, память о котором сохранил Малх. В 473 году в столицу империи явился священник, араб-скенит по племени, или сарацин, как их тогда называли.[1073] Племена этого имени кочевали в пустынях на юго-восточной границе империи и признавали над собою власть — одни — персидского царя, другие — императора. По договору империи с Персией 442 года, обе стороны обязались не дозволять арабам менять наладившиеся в прежнее время отношения зависимости. Один из филархов, живший под властью персов, по имени Аморкес, перешел со своим племенем на Запад, подчинил себе другие арабские племена, избегая нападать на римлян, и, постепенно усилившись, захватил остров Иотабу у входа в Эланитский залив. Этот остров считался состоящим под римской властью.[1074] Изгнав оттуда таможенных сборщиков, взимавших десятину от имени императора, Аморкес отправил послом в Константинополь местного епископа с просьбой предоставить ему верховную власть над всеми арабами, кочевавшими в провинции Аравия, составлявшей юго-восточную окраину империи. Лев милостиво отнесся к послу и пригласил Аморкеса в столицу.
Когда тот поспешил на зов, император принял его с большим почетом, угощал за своим столом, ввел в сенат и посадил на кресле перед протопатрициями. Он дал свое согласие на просьбу Аморкеса и, отпуская его назад, подарил ему свой портрет, усыпанный драгоценными камнями, и предложил также членам синклита сделать ему подарки. Этот необычайный почет, оказанный варвару из далекой окраины, был в свое время предметом живого обсуждения, и Малх в своем рассказе сохранил отголоски осуждений императора за его отношение к варвару: в недоступном отдалении, в переговорах с варварами, император и его столица остаются в ореоле недосягаемой силы и мощи; а этот варвар видел по пути города без охраны, пользовался гостеприимством государя и не будет уже с таким страхом смотреть на представителей власти невысокого ранга, с какими ему придется иметь дело на месте. Император оправдывал свою любезность тем, что Аморкес намерен принять христианство.[1075] Быть может, в этих толках следует видеть отголосок того, что Аморкес не сохранил верности империи.
Иначе отнесся император к другим варварам, на северной границе, к сыновьям Аттилы, кочевавшим на левом берегу нижнего Дуная. В 468 году прибыло от них посольство в столицу с просьбой открыть для них рынки на Дунае. Император отказал удовлетворить эту просьбу, памятуя прежние обиды во время недавнего могущества гуннов. Когда этот ответ был получен в орде, братья, Денгизих и любимый сын Аттилы Ирнах, рассорились между собою. Денгизих стоял за то, чтобы немедленно начать войну, Ирнах был против. Начальник охраны Дуная, Онигискл, узнав о приготовлениях Денгизиха к войне, отправил к нему запрос по этому поводу; но Денгизих не дал ответа и отправил от себя посольство к имп. Льву. Он требовал земли и денег для себя и своей орды и в случае отказа грозил войной.[1076] Очевидно, внутренние раздоры привели Денгизиха к мысли перейти на правый берег Дуная, как сделали то некоторые орды гуннов после распада державы Аттилы.[1077] Переговоры не привели, однако, к мирному соглашению, и Денгизих начал войну (469 г.).
Он был разбит Анагастом и пал в бою.[1078] Его голова была прислана в столицу во время ристаний, ее носили по улицам и водрузили затем на шесте в «Деревянном цирке» (ξιλόκιρκος)[1079]. Война с ордой Денгизиха под главным
