Г а р и к. Обидно в аппендиксе служить. А руководитель… Вот он (указал на Силана) заменяет.

А л е к с е й  А л е к с е е в и ч. Заместитель?

Г а р и к. Нет. Заменитель. Эрзац. Заменяет Бусько.

А л е к с е й  А л е к с е е в и ч. Он еще не на пенсии?

Г а р и к. Пока княжит. А чего ему торопиться на пенсию? Теперь это не модно. Пенсия ведь меньше зарплаты. А хлопот… У пенсионера их больше.

А л е к с е й  А л е к с е е в и ч. Похоже, вы метите в его кресло?

Г а р и к. Мне бы в своем удержаться.

А л е к с е й  А л е к с е е в и ч (подходит к Силану). Так вот, сносим вас.

С и л а н. Как — сносим? Почему?

Г а р и к. Как так — сносим?

С т е л л а. Совсем? Как это?

А л е к с е й  А л е к с е е в и ч. Просто. Разрушим стены «бабой» до основания, а затем…

С и л а н. Со мной это уже было. А затем?

А л е к с е й  А л е к с е е в и ч. А затем — сгребем обломки бульдозером, расчистим место и чуть повыше построим быткомбинат «Новый мир».

С и л а н. Такое крепкое здание, строили на века и вдруг — «бабой»?

А л е к с е й  А л е к с е е в и ч. А в памятники старины не сгодилось. И исторические личности здесь не обитали. Ни Мазепа, ни Гришка Отрепьев, ни царь Петр.

С и л а н. А мы?..

Г а р и к. А мы куда?

С и л а н. Я что-то не совсем… Не понял. Вы объясните. Ежели бы царь?..

А л е к с е й  А л е к с е е в и ч. Чего же тут не понять?

С и л а н (тушуется). Да-да. Ничего. Все… я, конечно, доложу, я проинформирую. Я сообщу Бусько.

А л е к с е й  А л е к с е е в и ч. Передайте ему, пусть готовится на бюро горкома. До свидания. (Уходит.)

С и л а н  пошел проводить  А л е к с е я  А л е к с е е в и ч а.

С т е л л а. Слезай! Приехали!

Г а р и к. Да-а! Где портянка? Где сапог? Где портянка, где сапог?

С т е л л а. Что с тобой! Какой сапог?

Г а р и к. Армейский сигнал тревоги. Полундра!

С т е л л а. Гарик, не создавай паники! Не теряй головы.

Г а р и к. Ты права. Надо хладнокровно… Пока не поздно, готовь… Садись за машинку и строчи железную характеристику, высшего класса.

С т е л л а. А что буду иметь я? За это?

Г а р и к. Ресторан «Спутник». Сегодня же. Только постарайся выпятить мои деловые и организаторские качества, которые я проявил здесь.

С т е л л а (печатает). Дисциплинированный…

Г а р и к. Инициативный и исполнительный.

С т е л л а. Горит на работе.

Г а р и к. Нет, не надо гореть. Двойной смысл.

С т е л л а. Может работать при открытой форточке.

Г а р и к. А что это значит?

С т е л л а. Не орел — не улетит.

Г а р и к. Ну-у, Стелла!

С т е л л а. В коллективе пользуется авторитетом…

Г а р и к. Но как пользуюсь! Бескорыстно!

С т е л л а. Жаль, что беспартийный.

Г а р и к. Не подпускают. А то бы… принимают только с мозолями.

С т е л л а. А подпишет дядя?

Г а р и к. Тетю Гарпину попрошу. Она ему… даст указание, если какая закавыка.

С т е л л а. Вот. (Закончив печатать, передает ему характеристику.) Мавр свое дело сделал. А ты?

Г а р и к. Сверх ресторана стихи — собственные, персонально тебе и горячий поцелуй. Печатай! (Диктует, она печатает. Страстно.)

«Ночью я испытывал истому,

Когда вы являлись мне во сне,

Просыпался, выбегал из дому,

Динозавром выл я при луне.

Ваши беломраморные руки,

Вашу белокаменную грудь

Буду целовать, испытывая муки,

Жадно… вечерком… когда-нибудь».

С т е л л а. Не пропустят. Не напечатают.

Г а р и к (обиделся). Стелла! Ты и на этот раз накаркаешь. (Диктует дальше.)

«Эта ваша грудь и ваши руки

Не дают покоя в жизни мне…

Знали б вы, что от любовной муки

Я не раз кончал с собой во сне».

Или лучше так:

«Я сгорю, как мотылек в огне».

С т е л л а. Это не социалистический реализм.

Г а р и к. Это лирика. Сексуальная. Моя школа. Я искренне и откровенно вскрываю суть любовной лирики. Я против подтекста, за которым скрывали свое ханжество классики.

С т е л л а (томно). Ну иди, африканец, целуй, чтоб не гасла твоя творческая искра.

Сгреб ее и целует. Тихо открывается дверь кабинета, и появляется  Б у с ь к о. Он ошеломлен. Протирает глаза.

Б у с ь к о. Так-так. Чудесненько!

С т е л л а (отталкивает Гарика). Гарик! Не приставай! Я пожалуюсь! (Убегает.)

Б у с ь к о. Та-ак, племянничек! Ты кто тут такой?

Г а р и к (опустил глаза). А что?

Б у с ь к о. Нет, ты скажи, скажи! Какая у тебя должность? Кто ты такой?

Г а р и к. Инженер по текущему ремонту.

Б у с ь к о (рванулся к племяннику). А что ты тут делаешь?

Г а р и к (отскочил за стол). Ничего я не делаю.

Б у с ь к о. Честно! Правильно! Ничегошеньки! Скажи, инженер, а по специальности ты кто? Ну? Кто ты?.. (Опять рванулся к Гарику, но тот проворно увертывается.)

Г а р и к (неохотно). Ну, зоотехник.

Б у с ь к о. А точнее? Какой ты спец?

Гарик молчит.

Спец по искусственному осеменению? Так?

Г а р и к. Ну, так.

Б у с ь к о. Як же воно так? Шо ты — спец по искусственному осеменению самок, а занимаешь должность по текущему ремонту? А может, у тебя есть еще и диплом строителя? А? Шо молчишь?.. Я — твой диплом! Почему я тебя взял сюда? За что?

Г а р и к. За стиль. Речи и отчеты за вас писать. Тетка Гарпина повелела вам меня взять.

Б у с ь к о. Правильно. Осведомлен. Почему повелела? От жалости к телушкам, овцам и свиноматкам. Чтоб ты не измывался над ними, над природой. Кем ты был и кем я тебя сделал? Был заменителем бугая, искусственным бараном, заместителем хряка. А стал — инженером! Так ты все же не забываешь свою профессию? Разлагаешь мне аппарат? Мой аппарат?

Г а р и к. Я еще никого не разложил.

Б у с ь к о. И не разложишь! Не дам! Не допущу!

С т е л л а (заглядывает, приоткрыв дверь). Антон Степанович! Напрасно вы на него… Он ничего такого… Ничего тут не было.

Б у с ь к о. Не было потому, что не успел! Но могло и быть! Я его знаю. (Гарику.) Новому прокурору квартиру отремонтировали?

Г а р и к. Завтра кончаем.

Б у с ь к о. Иди кончай!

Г а р и к. Кончаем!

Б у с ь к о. Ты шо кричишь? Ты кому кричишь? Ты будешь у меня тише воды, ниже травы! Запомни это! Иди! Фу! («Выдувает» Гарика вон.) Та-ак, Стелла… И его искушаешь?

С т е л л а. Что вы, Антон Степанович! Честное слово, тут ничего не было. (Со слезой.) Вы мне уже не верите?

Б у с ь к о (вздохнув). Ладно, поверю. Еще один раз.

С т е л л а. Антон Степанович! Звонил Федор Павлович. Сказал, что опять зайдет… Вчера приходил, опять сердился и… ругал.

Б у с ь к о. Даже ругал?

С т е л л а. Грозился в горком пожаловаться.

Б у с ь к о. На кого? На меня? Он? Шо его там не знают? А выговор он где отхватил? Не там? Не за свою дачу? А теперь еще хочет и за обмен квартиры? Он погорел, а я не желаю! Мне выговор ни к чему! Мне пенсия треба. Персональная. Сам он получил? Дай и мне. (Подумав.) И никуда он жаловаться не пойдет. Мы ему ласково, вежливо, душевно… ничего не сделаем… Как и он умел. По его же методу. Культурненько. И ты с ним культурненько, деликатненько… (Хотел погладить Стеллу по голове или