знает, что к чему. Управляя делами Сиваса, таким образом, чтобы завоевать добрую славу у населения в целом, он не пренебрег своими возможностями и на константинопольском «конце каната»: более чем одна прекрасная черкесская девушка, как мне сказали, была отправлена в гарем султана предприимчивым и мудрым Вали Сиваса, следовательно, он держит «козырные карты», так сказать, и в своей провинции и во дворце.

Точно в назначенный час прибывают отряды zaptih. Мистер Уикли сажает слугу верхом на арабского жеребца и приказывает ему маневрировать лошадью, чтобы расчистить дорогу впереди. zaptih начинают свою обычную порку, и в середине расчищенного пространства я сажусь на велосипед. Пробираясь по улицам, мистер Хаббард, который вместе с дамами только что вернулся в город, встречается нам по пути, чтобы пригласить мистера Уикли и меня на ужин. Когда он проталкивается сквозь толпу и достигает меня, он говорит, что это худший сброд, который он когда-либо видел на улицах Сиваса, а находится он здесь более двенадцати лет.

Выйдя за пределы улиц, я сажусь в седло и вскоре опережаю толпу, хотя за нами по-прежнему следуют несколько всадников. На выезде мы ждем государственную коляску Вали, в которой он ежедневно ездит между городом и своей резиденцией. Во время этого ожидания, ужасный шквал ветра и пыли воет нам навстречу, и пока он все еще бушует, прибывает Вали и его конный эскорт. Его Превосходительство осматривает и изучает «Колумбию» с большим интересом, а затем просит меня ехать немедленно перед экипажем. Уклон немного против меня, и свистящий ветер кидает вызов. Но, почти нечеловеческими усилиями, я раскручиваю педали и все время держусь перед его лошадьми. Расстояние от Сиваса составляет четыре с половиной мили на велосипеде. Сейчас это было измерено впервые. Нас ввели в комнату, довольно элегантно обставленную, и подали легкие закуски. Наблюдая за моим пристрастием к вишнеру, губернатор любезно предлагает мне взять с собой флакон с сиропом, однако я неохотно вынужден отказаться из-за своей неспособности везти его. Здесь мы знакомимся с Джаведом Беем, сыном паши, который недавно вернулся из Константинополя и говорит, что видел, как я катался на Принкипо. Вали опускается на четвереньки, чтобы изучить маршрут моего путешествия на карте мира, которую он разложил на ковре. Его энтузиазм не мало усиливается и он восклицает: «Замечательно!», «Просто чудесно!».

А Джавед Бей говорит мне, - «Когда ты вернешься в Америку, они поставят тебе памятник!». Мистер Хаббард верхом на лошади тоже проследовал за нами к резиденции Вали, и в наступлении заката мы отправились в обратный путь. Ветер благоприятен для возвращения, как и градиент. Прежде чем двое моих друзей отцепили своих лошадей, я вскакиваю в седло и несусь перед бурей в полумиле от них. «Хей, хей, хей! Вы никогда его не обгоните!» Вали с энтузиазмом кричал двум всадникам, когда они скакали полным галопом вслед за мной, и они со смехом повторяют мне его слова вскоре после этого. Очень приятный вечер проводится в доме мистера Хаббарда. После ужина дамы поют «Sweet Bye and Bye», «Home, Sweet Home» и другие мелодичные напоминания о земле свободы и песнях, которые она родила. Все выглядит уютно и по-домашнему, и у них в столовой английский плющ, вьющийся по стенам и частично закрывающий потолок, что дает удивительно приятный эффект. Самые необычные слухи о моих замечательных скоростных способностях распространялись по городу днем и вечером, некоторым из которых случалось дойти до ушей миссионеров. Одна история состоит в том, что я приехал из порта Самсун, что на расстоянии почти трехсот миль, за шесть часов, в то время как одаренный богатым воображением katir-jee, мимо которого я проезжал на дороге, рассказывал народу Сиваса преувеличенную историю о том, как дух проехал мимо него с молниеносной скоростью на сверкающем колесе. Но был ли это добрый или злой дух, он сказал, что не успел определить, так как я проехал мимо, как вспышка, и исчез вдали. У миссионеров есть четыреста учеников, которые посещают их школу здесь, в Сивасе, что, кажется, указывает на довольно процветающее положение дел. Их вербовочная площадка, конечно же, принадлежит армянам, которые, хотя и искренние христиане, на самом деле нуждаются в духовном возрождении больше, чем их мусульманские соседи. Характерным состоянием ума обычного армянского сельского жителя является глубокое, плотное невежество и моральная угрюмость. Требуется больше терпения и настойчивости, чтобы укрепить новые идеи в не впечатлительном интеллекте армянского сельского жителя, чем использовать подержанную печную трубу. Ибо, общепризнанным фактом к западу от Миссури Элвер, является то, что любой, кто способен установить три соединения подержанной печной трубы без использования ненормативной лексики, заслуживает места в Раю.

«Подойдите сюда на минутку», - говорит мистер Хаббард перед самым отъездом на ночь, и ведет меня в соседнюю комнату .; «Я... вот рубашки, нижнее белье, носки, носовые платки — все!.. Берите себе всё, что вам нужно... я сам... Я кое-что знаю о том, как путешествовать по этой стране». Но заботясь о том, чтобы не злоупотреблять добротой слишком много, я довольствуюсь тем, что беру в карман только носки, которые, как я знаю, пригодятся. На ночь я оставляю велосипед в миссии, а утром, по просьбе мисс Чемберлен, несколько раз объезжаю школьный двор для наставления учеников. Насколько мне известно, для армянских школьников самая сложная задача - заставить их проявлять достаточный интерес к тому, чтобы задавать вопросы. В основном потому, что велосипед наверняка вызовет интерес и пробудит в них дух исследования, меня просят покататься на них. Таким образом, велосипед справедливо признан ценным помощником в миссионерской работе. Мораль: пусть американские и епископские советы снабжают своих миссионеров из Малой Азии и Персии никелированными велосипедами. Пусть они отправятся по пустыне армянского ума, и осветить непроницаемую моральную тьму, скрывающуюся в нем, светящимися и рассеивающими туман шарами велосипедных ламп. Господа Перри, Хаббард и Уикли сопровождают меня на некотором расстоянии верхом на лошади, и на прощании мне поручено нести саламы братьям в Китае. Они говорят, что это первая из когда-либо представленных возможностей отправить привет по суше в далекий Китай, и такую редкую возможность не следует упускать из виду. Они также обещают послать сообщение миссии Эрзерум, чтобы там ожидали меня. Однако есть вероятность, что я доберусь до Эрзерума раньше их письма. в Малой Азии нет молниеносных поездов. Дорога на восток от Сиваса - это искусственное шоссе, которое обеспечивает достаточно хорошее движение, но несколько уступает дороге