тысячи фунтов – вполне достаточно для принца крови.

– Это хорошо, – сказала Алиенора.

– Я благодарен, сир, – заявил Джон.

Ричард сурово посмотрел на него.

– Щедрое вознаграждение за вероломство.

Щеки у Джона покраснели, взгляд потупился.

– Кровь есть кровь, – сказала Алиенора. – Нельзя бросать своих.

Поступки герцога казались мне не очень понятными. Он как никто другой ценил преданность и верность. Ричард щедро вознаградил баронов и рыцарей Генриха, оставшихся с ним до конца: лучшим примером был Маршал. Тех, кто не проявил должной верности, он лишил должностей или подверг штрафу, а кое-кого покарал обоими способами. Вороватого сенешаля Анжу даже заковали по рукам и ногам и бросили в темницу. А трусливый Джон, бросивший умирающего отца, как только стало ясно, что его дело проиграно, не понес никакого наказания. Совсем напротив: ему пожаловали изрядный кусок Англии, способный обеспечить огромный годовой доход. Как сказал мне де Дрюн, он отошел Джону в утешение за то, что его не провозгласили наследником. Этой чести удостоился Артур, сын Джефри, покойного брата Ричарда и Джона. Расчетливый шаг – двухлетний ребенок вряд ли станет угрожать престолу, пока Ричард совершает Крестовый поход. Джон, уже взрослый, являл собой совершенно иную, более опасную кандидатуру.

– Давай забудем прошлое, – обратился Ричард к Джону. – Ты – единственный брат, который остался у меня, и я хочу, чтобы мы были друзьями.

– И я желаю этого всем сердцем, – искренним тоном заверил Джон.

Под одобрительным взглядом Алиеноры два брата обменялись поцелуем мира.

Я не поверил ни единому из слов, слетевших с мясистых губ Джона, но, украдкой поглядев на Фиц-Алдельма, убедился, что мой враг доволен этой новой дружбой. Расстроенный этим обстоятельством, я принялся размышлять. Занятые после смерти Генриха своими обязанностями, мы редко виделись с Фиц-Алдельмом. Но, порывшись в памяти, я отметил, что не раз заставал его беседующим с Джоном. Вспомнилось и их вероятное свидание в Бонмулене в прошлом ноябре. Господь распятый, подумалось мне. Эти двое в сговоре. Меня беспокоило, что у меня нет ни малейшего представления о цели этого сговора.

– Я представлю тебе двух самых верных моих людей, мама, – сказал Ричард.

И снова я отмел в сторону свои заботы.

Герцог подозвал Фиц-Алдельма, тот подошел к королеве и преклонил колено. Этот человек много сделал на службе в Аквитании, заявил Ричард; без него значительная часть земель попала бы в руки мятежникам. Преданный и работоспособный, Фиц-Алдельм оказался просто неоценим.

Алиенора протянула Фиц-Алдельму руку для поцелуя. Они обменялись парой фраз.

Джон с явным удовольствием наблюдал за этой картиной.

У меня засосало под ложечкой. Мой враг имел теперь двух могущественных покровителей в лице Ричарда и его брата. Надежда поквитаться с ним становилась несбыточной, как никогда.

– Руфус! – В голосе Ричарда звучала теплота.

Я разминулся с Фиц-Алдельмом, который вернулся на свое место у двери. Мы даже не посмотрели друг на друга. Я опустился на колено перед Алиенорой и герцогом, склонил голову.

– Сир. Мадам.

– Встань, Руфус. – Сильная рука герцога подняла меня. – Познакомься с Руфусом, мама. Это мой бывший оруженосец, ирландец, а теперь рыцарь моего двора. Он обладает сердцем льва и яростен в битве. Он прямодушен, стоек и предан, и я не могу представить лучшего товарища, чтобы идти в бой против Саладина.

– Мой сын не разбрасывает похвалы просто так, Руфус, – сказала Алиенора. – Мне радостно знать, что ты будешь с ним в Крестовом походе.

– Я никогда его не оставлю, мадам, если только он сам не прикажет, – ответил я осипшим от чувств голосом.

– Герцог способен сказать нечто подобное, когда ему придет время взойти на брачное ложе.

В голосе Алиеноры зазвенела веселая нотка.

– Мадам?

Смущенный и сбитый с толку – мне было известно, что Ричард собирается жениться на Алисе по возвращении из Крестового похода, а не перед ним, – я посмотрел на его мать.

– Меня еще не короновали, и ты торопишь время, мама, – заметил герцог, вскинув бровь. – Кого имела ты в виду, если не Алису?

Алиенора перевела взгляд на меня, затем на Фиц-Алдельма. Сообразив, Ричард кивнул.

– Спасибо, Роберт и Руфус. Оставьте нас.

Покидая комнату вместе с Фиц-Алдельмом, я сгорал от любопытства. К моему удовлетворению, тот, видимо, тоже пребывал в неведении. Он хотел что-то сказать мне, но тут в коридоре, невдалеке от нас, я заметил Беатрису.

Удивленный и обрадованный, я ринулся вперед.

– Госпожа!

– Руфус!

Ее рука взметнулась ко рту.

Я поклонился, напрочь забыв и о своем любопытстве по поводу герцога и его вероятной невесты, и о тревогах насчет Фиц-Алдельма. Сердце в груди колотилось, и, распрямившись, я почувствовал, что мои и без того красные щеки сделались совсем пунцовыми.

– Столько времени прошло!

– Я часто вспоминала о тебе.

В ее взгляд читалась нежность.

И я тоже, подумал я, но этого нельзя было сказать в присутствии Фиц-Алдельма, шедшего за мной по пятам. Я уже ощущал его нездоровый интерес к ней.

– Ты не представил меня своему другу, – ничего не подозревая, сказала Беатриса.

– Госпожа.

Он поклонился ей даже глубже, чем Алиеноре.

«Нет, – хотелось закричать мне. – Это же злое чудовище!»

– Леди Беатриса… – выдавил я. – Это сэр Роберт Фиц-Алдельм, рыцарь при дворе герцога.

Тот – вот ведь подхалим! – отвесил ей второй поклон и сказал:

– Красота ваша несравненна, госпожа. Руфусу следовало упомянуть об этом, когда он говорил о вас.

Она пробормотала слова благодарности, а мгновением позже с упреком посмотрела на меня.

Я, по вполне понятным причинам, никогда не говорил о ней Фиц-Алдельму, но, отрицая это, выставил бы себя дураком. Сдерживая гнев, я промолчал.

Лицо Беатрисы сделалось тем временем сердитым.

– Ты не считаешь меня красивой? – спросила она голосом, полным обиды и раздражения.

– Ну конечно, считаю, – прошептал я.

Заметив краем глаза движение сбоку, я прервался.

– Прошу прощения, госпожа, – произнес Фиц-Алдельм и бросил извиняющийся взгляд на Беатрису. – Мне нужно кое-что сказать Руфусу.

– Это не может подождать? – вскинулся я.

– Нет.

Одно короткое слово, не предвещающее ничего доброго.

Виновато посмотрев на Беатрису и сердито – на Фиц-Алдельма, я отошел вместе с ним на несколько шагов в сторону.

– Ну что?

– Когда мы проезжали через Саутгемптон, это было не первое твое посещение города. Так?

Я уставился на него.

– Так вот она, причина столь грубого вмешательства?

Ответ его был стремительным, как укол клинка:

– Я прав. Да или нет?

– Я отплыл оттуда сразу после того, как поступил на службу к нашему господину герцогу, – ответил я сухо. – Какое это имеет значение?

– Предполагалось, что мой брат пересечет Узкое море вместе с Ричардом, – сказал Фиц-Алдельм, ни на миг не отрывая от меня взгляда. – Ты его знал?

– Знал. – Мне не