Преследуемый воспоминанием о двух ни в чем не повинных людях, повешенных за убийство старшего Фиц-Алдельма и его оруженосца, я с облегчением покинул Саутгемптон. Но это была не единственная причина. Вечером накануне отъезда я заметил, что Роберт Фиц-Алдельм ведет оживленную беседу с неизвестным мне солдатом. Перехватив мой взгляд, мой враг улыбнулся, а солдат зашептал ему что-то на ухо. О чем шла речь, я не догадывался, но это меня встревожило. Больше я, к счастью, не встречал того воина, а поскольку Фиц-Алдельм не делал попыток заговорить со мной, я сказал себе, что беспокоиться не о чем.

Путь наш лежал на север, в Винчестер. По дороге Рис приободрился, да и я тоже. Мы ехали в королевский дворец, где Ричарду предстояло увидеться с его матерью, королевой Алиенорой. Меня окрыляла надежда на встречу с Беатрисой. Затем нам предстояло отправиться в Глостер на свадьбу Джона, а оттуда – в Лондон, на коронацию Ричарда. Уильям Маршал должен был присутствовать на обеих церемониях вместе со своей молодой невестой, Изабеллой де Клер. Это известие породило во мне странное ощущение.

Во время пребывания в Стригуиле я не питал к Изабелле никаких романтических чувств: она была ребенком, а я – взрослым юношей. Однако между нами возникла настоящая дружба. Мне не нравилось, что Изабеллу отдали Маршалу, годившемуся ей в отцы. Я дурак, сказал я себе: Ричарду даже в голову не придет считать меня парой для нее, а у меня есть Беатриса, чтобы волочиться, и Алиенора, чтобы вздыхать о ней. После этого я обратился мыслями к увеселениям по случаю коронации.

– Они продлятся не один день, – сказал я Рису. – Вина будет больше, чем можно выпить, притом хорошего. Как только головы у нас перестанут гудеть, начнутся настоящие приготовления к Крестовому походу.

Парень пробормотал что-то на валлийском.

– Ожидание почти закончилось, – добавил я.

– Я не успокоюсь, пока вдали не покажется берег Утремера, сэр, – ответил он.

– Правда в том, что это будет еще не скоро, – согласился я, во многом разделяя его чувства.

За время постоянных междоусобиц в Аквитании и бесконечной розни в семье Ричарда я смертельно устал. Сегодняшний друг завтра мог превратиться во врага, и наоборот. В Утремере у нас хотя бы будет общий противник, сарацины. Я бросил на Риса лукавый взгляд.

– Раз ты так торопишься на корабль, то потеряешь не так много, если пропустишь коронацию?

На лице Риса отразилось возмущение.

– Я семь последних лет сражался за герцога, сэр. И хочу видеть, как на его голову возложат корону.

– Это была шутка, Рис, – успокоил я его, подмигнув.

Он снова что-то буркнул, но по его губам пробежала улыбка.

Добравшись до королевского дворца в Винчестере, Ричард соскочил с коня, стройного буланого жеребца. Филип проворно спрыгнул со своей лошади, чтобы подхватить брошенные герцогом поводья.

– Ты со мной, Джон! – крикнул Ричард. – Вы, Роберт и Руфус, тоже.

Обрадованный оказанной мне честью и негодуя на Фиц-Алдельма – как, по всей видимости, и он на меня, – я препоручил Поммерса заботам Риса и поспешил за Ричардом и Джоном, уже проделавшим полпути по коридору вслед за дородным, запыхавшимся майордомом. Наши башмаки почти не стучали по каменным плитам пола, пока мы шли к покоям королевы. То была одна из золотых клеток, в которых Генрих держал супругу, но, когда король скончался и пришло письмо от Ричарда, ее выпустили.

– Здесь, сир, – сказал майордом, собираясь постучать.

Отстранив его, Ричард стукнул один раз и открыл дверь.

– Мама?

– Иисус сладчайший! – послышался мелодичный голос. – Ричард?

– Мама! – восторженно воскликнул он и шагнул через порог.

Джон юркнул за ним.

– Он не один, матушка. Я тоже здесь.

– Джон, мой дорогой. – Тепла в голосе стало меньше.

– После вас, сэр, – обратился я к Фиц-Алдельму с преувеличенной любезностью.

– Нам нужно поговорить, – сказал он сумрачно и вошел в комнату.

Встревожившись, но, будучи не в силах возразить, я последовал за ним. И как только оказался в просторной, светлой комнате, сразу забыл о своих заботах.

Ричард и Джон опустились на колени перед Алиенорой, красивой и стройной, несмотря на преклонный возраст. С волосами, убранными под золотую сеточку, в темно-малиновом платье, с дорогой брошью на груди, она выглядела как истинная королева.

– Встаньте, – со смехом сказала Алиенора. – Не могу же я допустить, чтобы вы, будущий король и повелитель Ирландии, стояли передо мной на коленях.

– Я всегда буду оказывать тебе такое уважение, мама, – сказал Ричард, целуя ее правую руку.

– И я, – угодливо добавил Джон.

Алиенора бросила на Ричарда взгляд, полный обожания.

– Встаньте, сир, прошу, – сказала она, потом, повернувшись к Джону, подняла и его. – Рада видеть вас обоих в добром здравии.

– А я – тебя, – произнес Ричард.

Ее улыбка была лучезарной.

– И теперь ты король. Наконец-то.

Радость отразилась на лице Ричарда.

– Наконец-то, мама.

Лицо у Джона стало таким, словно ему в рот попал кусок протухшего мяса.

– Как прошло плавание из Нормандии? – спросила Алиенора, заметив это.

– Сносно, мама, – сказал Джон.

Ричард подмигнул.

– Мой братец провел большую часть времени, уткнувшись носом в ведро.

– Не моя вина, что меня тошнит в море, – возразил Джон.

– Пора бы уже привыкнуть, – фыркнул Ричард. – Тебе скоро плыть назад.

Джон надулся.

Мне доводилось слышать о планах герцога насчет Джона и незаконнорожденного брата, Жоффруа. Обоим запрещалось появляться в Англии, пока мы совершаем Крестовый поход, – чтобы предотвратить попытки захватить трон.

– Мир, – сказала Алиенора.

Братья подчинились, и я улыбнулся про себя. Двое взрослых мужчин успокоились, стоило ей произнести всего одно слово.

– У меня было много дел, мама, но у тебя еще больше, – сказал Ричард. – Я благодарен тебе.

– Проведя столько лет в заточении, я знаю, как прекрасно вновь оказаться на свободе, – проговорила королева. – Я с радостью отдала приказ опустошить тюрьмы. Кроме того, это милосердное деяние поможет душе Генриха на небесах. Ваш господин отец погребен?

– Да. В Фонтевро, как он распорядился, – безразлично ответил Ричард.

Лицо государыни омрачилось.

– До сих пор не могу поверить, что его нет.

Она все еще питает к нему чувства, с удивлением подумал я. Возможно, это лишь крупицы былой любви, но они есть. Ричард снова взял ее за руку.

– Теперь ты свободна. И снова королева!

– До твоей женитьбы.

– Даже тогда тебя будут любить и почитать, мама.

Глаза ее потеплели.

– Ты взял с собой Джона, а следовательно, внял моему совету.

– Внял, после долгих размышлений. Ему отойдут графства Сомерсет, Дорсет, Девон и Корнуолл, а также Ноттингем и Дерби. Эти владения обеспечат ему ежегодную ренту в четыре