Ответ: Я никого больше не резал и никого больше не распиливал. Если найдут еще кого-нибудь изрезанного или типа того, я ничего об этом не знаю.

Вопрос: Я собираюсь спросить вас о ножовке, которая была найдена в квартире.

Ответ: Да, у меня была ножовка.

Вопрос: Вы резали ею какое-нибудь мясо?

Ответ: Да. Мясо оленя.

Вопрос: Оленя?

Ответ: Да.

Вопрос: Но жертв никогда не резали?

Ответ: Вы… вы… я сейчас уйду отсюда! Я уже говорил вам, что порезал Сисеро…

Вопрос: Ага.

Ответ: …пилой. И Джун Стотт складным ножом, ее собственным. Больше никого.

Вопрос: Это правда?

Ответ: Да.

Вопрос: И вы говорите, что есть что-то, чего вы не помните, и что вы не видели отчетов?

Ответ: Я никого не резал ножовкой у себя дома. Резал только мясо оленя. У меня была половина туши, а другую половину я отдал Кларе и ее семье. У них там свои ножи и свои пилы, а мой нож висел прямо над раковиной на кухне, и ножовка лежала на холодильнике.

Вопрос: Хорошо. Значит, убийство Джун Сисеро, которое вы не помните…

Ответ: Видите? Вы снова по какой-то причине пытаетесь меня одурачить! Я не помню Триппи. Я знаю только, где я ее нашел, и немногое помню о Сисеро, только то, где я оставил ее несколько дней спустя.

Вопрос: Я не ошибся? Вы действительно помните убийство Джун Сисеро?

Ответ: Нет.

Вопрос: Значит, не помните?

Ответ: Помню только, где бросил ее через несколько дней. Теперь все?

Вопрос: Нет, есть еще один вопрос…

Посреди ночи я вспомнила: Митч работал в заведении, название которого начиналось на «Джи». Мне не терпелось позвонить Ленни Борриелло. Он спросил, уверена ли я, и я сказала «да», и если вы, ребята, проявите немного терпения, я вспомню полное название. Потом Ленни сказал мне, что Сисеро исчезла.

– Черт! Я еду на автобусе в Детройт! – сказала я, но Ленни велел мне оставаться на месте – ему нужна была моя помощь.

Немного успокоившись, я попыталась составить список возможных вариантов из справочника. В Айрондеквойте была мясная лавка, название которой начиналось на «Джи», пара ресторанов, два или три других заведения в пригороде. Я вспомнила, как Митч сказал, что ездил на работу на велосипеде, так что вряд ли это место находилось за городом. Я перезвонила Ленни и сказала, что название это «Джи и…» и что-то там дальше, но ничего больше вспомнить не смогла.

На следующее утро он будит меня в приюте и говорит, что его девушка взяла телефонный справочник Рочестера и вычислила заведение. Должно быть, «Джи-энд-Джи», предприятие общественного питания на Ист-Мейн, недалеко от Гудман-стрит. Как только он сказал «Джи-энд-Джи», я сразу все вспомнила. Да, Митч говорил, что они готовят салаты и всякую всячину для ресторанов.

Ленни предложил мне встретиться с ним в отделе по борьбе с насильственными преступлениями в здании общественной безопасности – и как можно быстрее. Я взяла такси, но Ленни был занят, и мне пришлось немного подождать. Детективы крутились вокруг меня, как стая сраных гиен.

– Ты несешь херню, Барбара. Зачем ты втираешь Ленни всю эту чушь? Тебе просто нужны деньги на наркоту.

– Деньги на наркоту? – сказала я. – Вот тупые гондоны, я могу заработать на улице за десять минут больше, чем за неделю в этой вашей дыре. Ленни дает мне пять или десять баксов на еду или сигареты. Как думаете, сколько наркоты я могу купить на эту мелочь?

Другой парень в штатском сует мне под нос фотографию тела. Я смотрю и не узнаю девушку; она вся в пятнах и разрезана от грудины вниз.

– Видишь? Это Джун Стотт. Она даже не шлюха. Не тупи, это уже серьезное дерьмо. А ты водишь нас за нос, отвлекаешь от работы. И вообще, Ленни – единственный, кто тебе верит.

Что ж, это я уже знала. Ленни сам сказал мне: «Ребята думают, что ты меня используешь. Даже мой напарник Билли Барнс считает, что ты врешь». Чему тут удивляться? Несколько лет назад я познакомилась с Барнсом по делу о наркоте, и мы с ним поцапались.

И вот я все еще сижу на большой открытой площадке на четвертом этаже, тут подходит другой полицейский и спрашивает:

– Ты Барбара?

– Да.

Он окидывает меня оценивающим взглядом и говорит:

– Старовата. И как, еще зарабатываешь что-нибудь?

– Конечно.

– Сколько возьмешь за минет копу?

Ленни прогнал его и сказал мне, что парень ничего такого не имел в виду. Я промолчала, но про себя подумала, что копы есть копы. Этим все сказано.

Мы подъехали к «Джи-энд-Джи» и припарковались на другой стороне улицы. Оттуда вышел парень, немного похожий на Митча.

– Нет, Ленни, это не он, – сказала я. – Если я увижу этого мудака, то сразу узнаю. Это лицо я не забуду никогда.

Прошло часа четыре или пять, и Ленни говорит:

– Послушай, ждать бессмысленно. Я войду и спрошу.

Сижу, жду и замечаю компакт-вэн, похожий на тот, что был у Митча, на стоянке подержанных автомобилей по соседству. Синий хэтчбек, четырехдверный, сзади такие же стеклоочистители, идеальное сочетание. Я приглядываюсь повнимательнее. Да это же сраный «Додж Омни»! А я твердила копам, что у него «Шеветта».

Ленни вышел.

– Мы ошиблись.

Я говорю:

– Нет, не ошиблись. Если это не тот гребаный «Джи-энд-Джи», то какой-нибудь другой.

Ленни говорит, что потолковал с владельцем и бригадиром и дал им описание: пятьдесят-пятьдесят пять лет, рост от пяти до восьми – пяти десяти, коренастого телосложения, седые волосы, светлая кожа, зовут Митч. Он сказал, что они были готовы сотрудничать, но не смогли опознать этого парня. Обещали спросить у других работников и вернуться.

И тут мне пришла в голову новая идея. Говорю:

– Почему бы тебе не дать мне микрофон? Митч начнет приставать ко мне, и ты сможешь надрать ему задницу.

– Нет, – говорит Ленни. – Это подстава.

Вернувшись в отдел по расследованию насильственных преступлений, я просмотрела сто восемьдесят фотографий, но так и не нашла Митча. Ленни отвел меня к одному из техников, и мы составили композитный портрет из набора. Оказалось, я все тогда указала правильно, кроме носа. Фоторобот разослали всем полицейским в городе. И они все еще не могли найти этого парня.

В эти праздничные дни в полицейском управлении Рочестера на Норт-Плимут-авеню царило отнюдь не праздничное настроение. Не лучшим оно было и в темной вселенной Лейк– и Лайелл-авеню, которая находилась в нескольких кварталах от управления. Отчаявшиеся граждане начали критиковать полицию и искать решение где-нибудь еще.

– Я все прекрасно понимал, – сказал позже шеф полиции Гордон Эрлахер. – Убийства следовали едва ли не одно за другим, они были похожи, над проблемой работало много людей, но у нас ничего не выходило. Люди спрашивали: «А что бы вы делали, если бы жертвами были домохозяйки, а не проститутки?» Я сам задавал себе этот вопрос и уже