В последний день 1989 года я позвонила ей, и трубку снял Арт. Я спрашиваю:

– Где моя мама?

Он говорит:

– Она здесь. Ты не хочешь поговорить со мной?

– Нет. Я хочу поговорить со своей мамой.

– Ты дома? Что ты делаешь?

– Ничего.

– Можно мне приехать?

– Нет! Я иду в прачечную.

Он начал чмокать губами, изображая поцелуи, а я все думала, как моя мама может терпеть этого мудилу?

Я увидела их обоих некоторое время спустя и заметила три параллельные царапины рядом с его правым глазом и еще три на правой стороне шеи. Он сказал, что поцарапался, когда гнался за оленем.

Сразу после полудня в тот же канун Нового года охранник парка Нортгемптон, где двадцать один месяц назад в ручье Салмон-Крик было найдено тело Дороти «Дотси» Блэкберн, заметил темное пятно в сугробе на границе территории. Он остановил свою машину на съезде со Суиден-Уокер-роуд и вытащил из снега пару джинсов, покрытых коркой льда. В их переднем кармане лежала регистрационная карточка о рождении, выданная в Южной Каролине в 1970 году, на имя Фелиция Стивенс, карточка социального страхования на то же имя и удостоверение личности с именем Лилиан Стивенс и местным адресом. Когда охранник вернулся к машине, его перехватил полицейский штата, который и передал информацию по рации в свой штаб.

Для полиции находка этого охранника стала событием. Владелица джинсов, по-видимому, соответствовала профилю жертвы; большинство молодых проституток имели при себе свидетельства о рождении или карточки социального страхования, подтверждающие личность и возраст. Если поблизости находилось еще одно тело, это наводило на мысль, что убийца вернулся на место, где уже избавлялся от тела. Это также наводило на мысль, что он снова играет в игры с законом.

Сотрудники полиции штата вызвали подкрепление, чтобы прочесать район. Служба шерифа округа Монро предоставила помощников шерифа и служебную собаку для осмотра трупа. Подразделения полиции Рочестера примчались на место происшествия с включенными сиренами. Вертолет пролетел над районом и проверил близлежащий карьер. Вспышки телекамер и прожекторов освещали участки кустарника и леса еще долго после наступления темноты.

Вернувшись в город, следователи из полицейского управления Рочестера навестили женщину по имени Лилиан Стивенс. Она сказала, что Фелиция – ее дочь и она не видела ее уже две или три недели.

– Я не имею к ней никакого отношения, – объяснила женщина, – потому что она употребляет наркотики и занимается проституцией. Я сама воспитываю ее двоих детей.

Миссис Стивенс сообщила, что ее дочь иногда оставалась с 24-летним уборщиком.

Бойфренд сообщил полиции, что в последний раз видел Фелицию днем 26 декабря, когда сажал ее в такси на перекрестке Дженеси и Фрост. Расставание было напряженным. Они провели Рождество, ругаясь из-за ее пристрастия к кокаину, проституции и некоторых имен, которые он нашел в ее карманах: «Тайрон», «Мелвин», «Маршалл». Всего два месяца назад они поссорились по той же причине, и она предъявила обвинения в нападении, которые позже сняла. На вопрос, почему он не сообщил о ее исчезновении, он объяснил, что Фелиция иногда уходила на неделю или десять дней, обычно после ссор, но всегда возвращалась.

Он описал ее как невысокую девушку ростом метр шестьдесят пять, весом около 52 килограммов, с черными волосами, смуглой кожей и темно-карими глазами. Была ли она одета в темные джинсы?

– Да, – сказал он. – У нее две пары таких.

Ее обычный наряд для холодной погоды состоял из джинсов, любимой белой толстовки с надписью «Сторонница двухпартийной системы», коричневой вельветовой куртки, спортивных носков, черной вязаной лыжной шапочки и золотистого шарфа. На каждой руке у нее были серебряные и золотые кольца. А когда выпал глубокий снег, она надела серые сапоги.

По радио поступил отчет с места поисков к западу от Рочестера. Какой-то любитель походов нашел серый ботинок примерно в тридцати метрах от брюк. Чуть дальше к северу обнаружился еще один ботинок. Все были уверены, что последняя жертва лежит где-то под снегом.

…Мистер Шоукросс объяснил, что ехал по Плимут-авеню на Мэйн-стрит примерно в 2:00, в среду или четверг после Рождества. Он сказал, что его остановили за проезд на красный свет на перекрестке Мэйн и Плимут. Окно с правой стороны было опущено примерно наполовину. Он сказал, что находился за рулем серой «Селебрити». По его словам, чернокожая женщина подбежала к его автомобилю со стороны пассажира, просунула голову в окно, и он поднял автоматическое стекло, зажав ей горло. Он сказал, что схватил ее обеими руки и душил, пока она кричала об изнасиловании. Далее он рассказал, что опустил стекло, схватил ее за волосы и затащил в машину. Задушив ее, он выехал на скоростную автомагистраль и приехал в парк Нортгемптон, где выбросил тело…

В канун Нового года мы все собирались устроить вечеринку в квартире бабушки Ирэн Кейн на Сент-Пол-стрит. Каждый раз, когда Арт появлялся там, приходили пожилые подруги этой бабушки. Он обычно выполнял их поручения, чинил вещи, дарил им подарки. У одной женщины был паралич ног, и он все пытался взять ее на рыбалку, чтобы бедняжка погрелась на солнышке. Сказал, что отвезет ее вместе с инвалидным креслом прямо к воде. Он бы так и сделал.

За день до вечеринки он спросил меня по телефону, что я хочу выпить. Я сказала:

– Хочу бутылку виноградного вина «Конкорд». Только хорошего, а не это дешевое дерьмо.

Он сказал:

– Да, никакого дешевого.

В полночь мы с Артом, бабушкой Ирэн, Роуз и парой друзей смотрели фейерверк над рекой Дженеси. Вы бы видели бабушку – она сидела и пила шампанское. Да!

Арт выпил всего пару рюмок, потому что хмелел даже от одной бутылки пива. Роуз пила водку. Что касается меня, то я выпила целую бутылку виноградного вина «Конкорд»! Не знаю, зачем мне нужно было так много пить, может быть, дело в женской интуиции.

Когда наступило время уходить, Арт сказал:

– Ты пьяна. Давай я отвезу тебя домой, а обратно поеду на своем велосипеде.

Я сказала, что доеду домой сама, и он сказал:

– Как только вернешься, набери мой номер! Я буду ждать с телефоном в руке. Хочу знать, что ты добралась домой целой и невредимой. Если нет, приду тебя искать.

Просто чтобы позлить его, я сказала:

– Знаешь что, Арт, я, пожалуй, загляну в какой-нибудь ночной клуб. Хочу напиться по-настоящему.

А он и говорит:

– Только попробуй это сделать, я завтра же положу тебя на колени и отшлепаю.

– Да ладно?

Итак, Арт ушел с Роуз, а я поехала домой неспешно и осторожно. Он поднял трубку после первого же гудка. В его голосе звучало такое облегчение. Теперь это звучит так, будто мы «любовники» или что? Скажу прямо: на мой взгляд,