Они ехали по лесу, вели неспешную беседу, но, судя по взглядам воинов, осматривающих округу, бдительности не теряли. Старик держал руку так, чтобы шарик на запястье всегда находился в поле зрения, и постоянно бросал на него внимательный взгляд. Время от времени от смотрел прямо перед собой, его спина застывала неподвижно, а глаза стекленели, но вскоре он возвращался к обычному поведению. Они преодолели несколько клочков густых зарослей, перебрались через небольшое озерцо, причём, ящеры безо всяких проблем шагали прямо по воде, а потом долго шли по извилистой каменистой косе, которую не смогли отвоевать даже агрессивная природа джунглей.

Наконец, старик остановился под одним из деревьев и указал наверх.

— Гнездо тут.

— Я никого не чувствую, — сказал широкоплечий воин. — Ты точно уверен?

— Нет, — признался старик. — Я лишь предположил, вычислить получилось лишь место, где он бывает чаще всего.

Он спешился, обошёл дерево, глядя наверх. А затем широко улыбнулся и с совершенно несвойственной для его возраста ловкостью стал карабкаться на дерево. Несмотря на то, что кора этого дерева была гладкой и выглядела скользкой, а многочисленные лианы, оплетающие весь лес, тут почему-то отсутствовали, ему это ничуть не помешало. Его ладони надёжно прилипали к коре, а подошвы ботинок, которыми он упирался в ствол, ни капли не скользили. Он добрался до одной из нижних, но тем не менее высоко расположенных ветвей, и скрылся среди листвы.

— Пять красных, что у него ничего не получится, — сказал подросток.

— Принимаю, — кивнул громила. — Но с чего ты взял? Разве тебе не хотелось быть на стороне отца?

— Хотелось бы, — кивнул парень. — Но я предпочту оказаться на стороне реальности.

— Твой отец — очень целеустремлённый и бесстрашный человек, — сказала рыжеволосая красавица. — Одна из причин, по которой я вышла за него замуж.

— Мам, ну кому как не мне это знать? — фыркнул подросток. — Он умудрился согнуть даже Милых Глазок, а я тогда почти обосрался от страха. Ну и потом, в Королевстве, когда мы заскочили за Миру, я понял, что елдак у папы из адамантита!

— Тана, лексикон! — беззлобно прикрикнула рыжая красотка. — Но мне кажется, тогда хорошо поработал каждый из нас.

— Я понимаю, что хочет сказать Хартан, — подал голос широкоплечий воин. — Мы пошли, но только потому, что он повёл нас за собой. И прекрасно знали, что справимся, ведь он, с его головой, основными и запасными планами, предосторожностями и страховками, был с нами. Он почему-то считает себя трусом, говорит, что лучше сотню раз перестрахуется, но… Дела говорят сами за себя: столь отважного крецаша искать придётся долго. У каждого из нас тогда имелась как сильная магия, так и воинские навыки. Он же… В бою он неплох, но только для улицы, и не дотягивает даже до диверсанта-новобранца. Его подводит тело, поэтому приходится работать головой. И будь я так же слаб, как Ули, не уверен, что решился бы.

— Даже не буду делать вид, что понимаю, о чём вы говорите, — проворчал худощавый воин.

— Когда против меня были все, даже боги, — тихо сказала вторая девушка, красавица с седыми волосами и большой грудью, — пришёл он. Я не верила, считала, что для меня всё кончено. Я не настолько дура, чтобы не понять, что порчу жизнь всем вам, но ничего с собой поделать не могла. Считала его слова пустым шёпотом ветра и медовой ложью. Но он выполнил всё, что обещал, и даже больше. Я видела, чего ему это стоило, что он убивает себя, расходует жизнь и здоровье ради меня, матери своей любимой. Знала, что ты, Кенри, вот-вот станешь вдовой, но не решалась даже громко дышать. И всё-таки он смог.

— Сейчас его цель масштабней всего, что мы можем себе представить, — сказала рыжеволосая. — И речь не об обретении магии, с этим-то он справится в любом случае. Знаете, что этого похода можно было избежать? Что он мог спокойно, безопасно и без малейших усилий получить магическую силу? Для этого нужен человеческий эмбрион.

— Всего лишь? — удивился парень. — У нас в доках можно найти хоть десять дур, доверившихся разным засранцам, а потом не знающих, что делать с ребёнком. Может быть, я тоже из таких детей, как и почти все остальные в приюте. У папы полно денег, но тут столько не надо, хватило бы пары красных курзо. А за один чёрный для него раздвинули бы ноги даже те, кто ещё не залетел.

— Ули считает, — пояснила рыжеволосая, недовольно скривившись на слова сына, — что это неэтично. Что он не имеет право разрушать человеческую душу, пусть она даже полностью не сформировалась. Он до сих пор считает себя жалким, даже с его разумом не в силах понять, что я-то полюбила и вышла замуж не за ничтожество, а за великого человека.

— Мам, я знаю, что папа самый лучший, но давай это прекращать, — сказал парнишка.

— Что-то случилось? — удивилась девушка.

— Я не суеверный, но мы словно зачитываем погребальную речь и нахваливаем усопшего. А мне от этого как-то не по себе. Давайте просто дождёмся, пока папа огребёт от воробья, а потом поедем домой.

— А с чего ты вообще решил, что Ули огребёт? — спросил широкоплечий воин. — Не веришь в его силы?

— Я люблю его, считаю, что он самый сильный и умный, но этот воробей… Он ведь размазал сопли фениксу, размажет и папе. О, слышите, начинается!

Вся компания дружно подняла головы и принялась внимательно вглядываться в листву. Внезапно послышались возмущённые птичьи трели, громкий высокий свист, серии тихих хлопков и странные, ни на что не похожие звуки срабатывания разнообразных чар. Дерево несколько раз тряхнуло, с него посыпались листья и ярко-жёлтая пыльца. Снова раздалась серия взрывов, среди листвы возникла большая полупрозрачная сфера и, с треском ломая ветки, вылетела наружу. Внутри сферы, раскинув в стороны ноги и руки, находился пожилой мужчина. Его шевелюра была всклокочена, лицо покрывали кровоподтёки и гематомы, а с вытянутых сжатых рук срывались разноцветные потоки магии. Сфера рухнула на твёрдую землю, оставив внушительную вмятину, но старик остался висеть внутри. Двое маленьких розово-фиолетовых воробья вылетели из листвы и, набрав огромную скорость, устремились в сторону защитного барьера. Они ударили