то в неудачной позиции. Реликвия Фаолонде теперь показывала монстра ежедневно, пусть самого феникса мы не видели. Это обозначало, что мы приблизились на достаточное расстояние, но между нами и целью находились горы. Вновь использовав триангуляцию, я смог установить точное расположение места, где он бывал чаще всего, вероятно его гнезда. И сколь бы близко оно ни находилось, расстояния в горах врали так же охотно, как и расстояния в джунглях, а между двумя точками кратчайшим путём являлась вовсе не прямая.

Мы упорно поднимались в горы, передвигаясь всё ещё верхом, хотя теперь приходилось и спешиваться. На нашем пути встречались глубокие ущелья и крутые склоны, которые для обычных путешественников представляли бы собой серьёзные препятствия. Однако Мирена и Кенира подняли свой контроль столь сильно, что могли создавать опоры для ног или даже целые лестницы и мосты, затрачивая самый минимум элир. Зрелище получалось очень внушительным, когда зверь, три с лишним центнера крепких костей, стальных мышц и прочной шкуры одолевает бездонную пропасть, передвигаясь по эфемерной едва видимой конструкции, сделанной из полупрозрачных линий, либо же когда ставит ногу в пустоту, а в это время из-под его ступней из далёкой земли вырастает схожая с грибом площадка. Иногда ящеров приходилось поднимать магией, и тогда летающие динозавры выглядели даже более безумно.

Наконец, джунгли окончательно исчезли, сменяясь более умеренной растительностью. Продолжали преобладать лиственные деревья, но они теперь напоминали привычные заросли в лесах Федерации. Всё чаще стали попадаться проплешины, обширные луга и отдельно стоящие рощицы низких, а иногда и чахлых деревьев, камни, покрытые мхами и лишайниками, а также стелящиеся по земле заросли куста, похожего на можжевельник, но усеянного яркими алыми цветами.

После ещё одной ночёвки прямо в горах, мы, наконец, поднялись достаточно высоко, чтобы увидеть гнездо феникса. Опознать его оказалось не так уж и сложно — огромную, странно симметричную и очень аккуратно сделанную конструкцию из ровных древесных брёвен, толстых лиан и сухих трав, с чем-то другим спутать было невозможно. Если, конечно, тут не водились бесстрашные люди, желающие выстроить себе дом в авангардном стиле прямо под носом у страшного монстра.

К сожалению, как бы мне ни хотелось выдержать максимальную дистанцию, подстрелить феникса, не подвергая отряд опасности, оказалось невозможно. Сколь бы ни просто подобные вещи ни выглядели в теории, но реальность вносила свои коррективы. Топография вулкана, на который мы взобрались, давала прямую видимость гнезда только с расстояния около полумили. И пусть для любого земного стрелка это бы считалось дальней снайперской дистанцией, я бы с удовольствием оказался где-нибудь подальше.

Чтобы выбрать удобную позицию, пришлось подобраться ещё ближе — один из склонов был покрыт густыми зарослями низких деревьев с широкими кронами, подходивших к глубокому обрыву. И пусть теперь дистанция составляла чуть больше трёх сотен ярдов, зато имелся прекрасный обзор, а также несколько больших валунов, на которые я мог опираться и спрятаться после выстрела.

Мои спутники отвели круншагов чуть подальше вглубь леска, а сами расположились неподалёку от моей стрелковой позиции. И хоть контроль Кениры приближался к идеалу, за плетение барьерных чар принялся я сам. Мне пришлось активировать форсированный режим, с огромным старанием и тщательностью выстраивать структурные построения, создавая магию не только в трёх измерениях, но и частенько заходя в четвёртое. К концу трудов у меня в ушах тяжело стучал пульс, глаза застлала красная пелена, а голова трещала так, словно её лупили тяжёлой шипованной дубиной. И пока я пытался отдышаться и прийти в себя, жадно хлебая из фляги заранее приготовленный сироп глюкозы, смешанный с мёдом, Кенира наполняла моё тело своей тёплой и родной магией.

— Я, наверное, так не смогу никогда, — с горечью сказала моя жена, внимательно рассматривая структуру созданного мною барьера. — Это настолько сложно и одновременно красиво…

Я громко расхохотался. Мне не требовалось сдерживать голос — созданный мною барьер пропускал звуки только в одном направлении, закрывал во всех визуальных диапазонах и, самое главное, не давал мощной магии Кениры и Мирены быть обнаруженной снаружи.

— Я сказала что-то смешное? — опасно прищурила глаза Кенира, а от холода её голоса, казалось, в воздухе должен был выступить пар.

Но через нашу связь я прекрасно чувствовал, что она ничуть не сердита, наоборот, с любопытством ожидает мой ответ.

— Очень смешное, — подтвердил я. — Особенно смешно это прозвучало бы для тебя самой год назад. Ну а полтора года назад, ты бы каталась по земле от смеха. Милая, послушай саму себя. Ты жалуешься, что не можешь повторить по-настоящему сложную магию, хотя сама, обладая силой, превышающей как минимум одного из Повелителей Чар, уже давно умеешь гармонизировать элир и создавать медицинские чары верхних ступеней сложности. Недовольна тем, что у тебя, изучающей магию около года и делающей то, на что у большинства магов не хватает жизни, что-то там не получается.

— Если взять время, проведённое во снах, — надув губы, возразила Кенира, — то я потратила на учёбу не меньше десятка лет. А какого именно Повелителя Чар?

Но, конечно, её тон обмануть меня не мог, я в полной мере ощущал, как она довольна моими словами.

Я едва не назвал имя Мирикеша, силу которого мог наблюдать вживую, пусть и только через ущербный визир, сильно уступающий моему глазу. Но виски предупреждающе сжало, напоминая, что битва происходила в Цитадели, а значит, попадает под действие запрета.

Довольное настроение Кениры тут же сменилось беспокойством.

— Эй, воробушки! — возмущённо завопил Хартан. — Не могли найти для флирта другое время?

— Оставь их, — улыбнулась Мирена. — Лично мне кажется, что это очень мило. Эх, где же мои молодые годы?

— Вообще-то прямо здесь, — напомнил Ксандаш. — Сейчас ты моложе любого из нас, кроме, разве что, Таны.

— Нам всё равно пока что нечего делать, только ждать, — спокойно заметил Дреймуш. — Главное — вовремя приготовиться. Ули, что с реликвией?

С облегчением от смены темы разговора на безопасную я поднял руку, показывая стеклянный шар на запястье. Стрелка в нём подрагивала, крутилась в разные стороны, время от времени коротко замирая в одном направлении, а потом продолжая крутиться, словно была не до конца уверена в своём выборе.

— Что-то странное. Я никогда не видел, что бы она вела себя так раньше. И такое с ней уже в третий или четвёртый раз. Если бы это был артефакт или механизм, я бы решил, что он поломался.

Словно решив опровергнуть мои слова, блуждающая стрелка резко