Я робко прикоснулась пальцами к щеке, где нежным теплом запылал след его губ, и вновь перед глазами пронесся тот дурацкий сон, от которого я всем телом затряслась. Ощущение от поцелуев, которые я испытала во сне, начали живьем пробуждаться. Приятный трепет сводил руки в дрожь. Сердце нервно застучало по ребрам. Мне не хотелось, чтобы он почувствовал это, увидел своими глазами, что мучало меня во сне.

Не знала, понял он это или нет, но улыбка с лица Арктура исчезла, и он посмотрел вперед.

— Идем, Беатрис, — сказал он и направился, и я ватными ногами, ощущая, как разум затягивался дымом, пошла за ним, перестав соображать, как иду, где иду, зачем иду…

Мы молчали. Я чувствовала, как между нами росло напряжение, и мне это не нравилось. Но та чуждая часть внутри меня наслаждалась. И снова заставила открыть рот.

— Кстати, — я обернулась к нему. — глупый вопрос, но мне стало любопытно. Ты где-то семь футов ростом. А Сара где-то пять футов. Как вы… ну… — я нервно замахала руками.

— Как мы целовались? — спокойно спросил он.

Я молча кивнула и пожалела, что задала этот вопрос. Но спросить хотела не я, а та часть… казалось, скоро она будет мной управлять, и это дико пугало. Становилось страшно, что собственная личность стиралась в клочья, что ее заменяла другая, противоположная ей. Но то, что она вытворяла, навсегда впечатывалось в мои руки.

— Я ее держал на ручках. — нежно улыбнулся Арктур. — Почти всегда держал. Ей нравилось. Я ее учил парить в воздухе. Она подпрыгивала и зависала возле моего лица.

— Ясно. — фыркнула я, думая, сказала это по своей воле или под влиянием осколка душ.

— Но тебе этого делать не нужно, милая. Достаточно поднять голову.

— Мне этого и не нужно. — фыркнула я и ускорила шаг.

Мы продолжили идти и молчать, я не хотела ни о чем с ним говорить, мечтала уже оказаться в космическом корабле и лечь спать, выбросить из памяти события последних суток, забыться, попытаться смыть след невидимой королевской крови на руках…

— Повелитель!

Арктур застыл. К нему подбежал… о нет… я узнала эту хитрую наглую рожу. Крисс. Мой бывший одноклассник и друг Арнольда Харриса, мальчишка, которого долгое время я считала обычным идиотом, а он оказался тайным шпионом Гардоса и Арктура.

Облаченный во все черное, он подбежал к Арктуру и поклонился. Затем взор его блеклых голубых глаз застыл на мне, и я увидела в них потрясение. Он удивленно рассмотрел мои прямые блестящие желтые волосы, светлую фарфоровую кожу и не мог понять, куда делать старая веснушчатая Беатрис с облаком темно-рыжих вьющихся волос.

— Что хотел, Крисс? — Арктуру не понравилось, что тот замолчал и посмотрел на меня.

— Срочно подойдите и посмотрите, что мы нашли. Прям срочно, повелитель, прошу!

Арктур закатил наверх глаза:

— Это «срочное» не может подождать? Мне нужно привести Беатрис к порталу.

Мальчишка нервно затараторил:

— Нет, надо сейчас и немедленно!

Арктур, недовольно сдвинув брови, быстро сказал мне:

— Подожди, пожалуйста, здесь, я разберусь и вернусь за тобой.

Я кивнула.

— Никуда не уходи. — бросил он мне, — А ты веди. — и, взмахнув плащом, направился следом за побежавшим Криссом.

Не знала, что там случилось, но в глубине души я была рада избавиться от Арктура, ибо он странно влиял на осколок души. Поцелуй на щеке продолжал пылать, и в глубине души захотелось вновь почувствовать прикосновение его губ на себе… бр-р-р, о чем я думаю?! Я тряхнула головой, надеясь отбросить этот странный и пугающий мираж и прижалась спиной к прохладной гладкой каменной стене. В коридоре никого не было, и меня это радовало.

Закрыв глаза, я начала томно дышать, надеясь, что это желание перестанет мучать душу, но щека, горящая его губами, горела. Я терла ее, терла, но след не пропадал. Если из-за него у меня так пылала щека, то что же будет с губами, если он их поцелует…

«Хватит думать об этом, Беатрис! Тебе не стыдно?! А как же Нефрит!»

«И я тебя очень люблю, Беатрис, моя милая Беатрис»

— Еще раз здравствуй, Триса, — ядовито кто-то усмехнулся мне в ухо.

Испуганно подскочив, я резко открыла глаза и увидела возле себя Лилиат и Элизабет. Смотря на меня, они обе широко и хитро улыбались, будто что-то задумали.

— П-привет… — растерянно сказала я.

Элизабет обратилась к Лилиат:

— Крисс надолго его отвлек?

— Думаю да, — кивнула Лилиат.

— Отлично…

— Вы о чем? — не поняла я.

— О том, что теперь ты наша. — усмехнулась Лилиат и хлопнула в ладоши.

Внезапно стена позади меня резко, подобно двери, распахнулась, и я всем телом рухнула вниз и упала в грозные объятия тьмы. Свет, шедший из проема, где когда-то была прочная стена, угас, все вокруг смешалось во тьму, и паника, медленно нарастающая внутри, ледяным цунами затопила всю меня изнутри. Я ничего вокруг не видела, лишь ощущала, какой жуткий холод шел от пола и как он насквозь просачивался мне под кожу.

Звонкие шаги дошли до меня, и кто-то вновь хлопнул в ладоши. И яркий свет пронзительно ударил по глазам, и я тут же заслезилась.

Сквозь слезы заметила, что убранство вокруг выглядело пугающе. От вида этой зловещей комнаты меня охватила жуткая дрожь. Светлые стены, похожие на палаты больницы, измазаны старой свернутой кровью и увешаны кривыми крюками, и разнообразными инструментами для яростных пыток. Мой взгляд нервно обвел стулья, увенчанные острыми шипами, словно зубы хищника, готового разорвать свою жертву на части. В углу на столе лежали и блестели ножи и крючья, словно зловещие глаза, готовые пронзить плоть любого смельчака. В пугающей тишине раздавался тонкий приглушенный мерзкий скрип веревок, словно они жаждали обвиться вокруг чьей-то шеи и отобрать последнее дыхание жизни.

На полу разбросаны щипцы, похожие на хищные клыки, и они светились в тусклом свете, словно приглашая на танец со смертью. По углам стояли копья, словно они ждали момента, чтобы вонзиться в тело и разрывать его на части. Атмосфера этого места была пронизана аурой страха, я ощутила, каким пронзительным порывом весь тот страх, которые испытывали бедные жертвы этой комнаты, одним ударом впечатался в меня, слившись с моей паникой, и меня очень сильно затрясло.

Пыточная… о боже мой, это настоящая пыточная!

И здесь со мной эти две ненормальные бестии сделают то, ради чего эта комната была сооружена.

Элизабет грубо схватила меня за шкирку, подняла на ноги, резким ударом прижала к стене и оскалилась:

— Тварь, прошмадовка, как ты посмела… — она не успела договорить, настолько