Но сквозь его темный омут услышала знакомый голос:

— Что происходит?! — страшно воскликнул Гардос.

Чьи-то шаги направились ко мне, кто-то крепкими руками приподнял меня. Тьма немного рассеялась перед глазами, и я поймала на себе обеспокоенный взгляд Арктура. Его пальцы удивленно коснулись торчащего окровавленного края кулона. Он быстро надавил на него, и под тихий приглушенный сквозь зубы крик знак перестал врастать в меня.

Элизабет и Лилиат упали коленками на пол и затряслись под яростным взглядом Гардоса.

— Отец, очнись! — завопила Лилиат. — Раньше я была твоей любимой дочкой, а сейчас что?! Ты променял меня на нее!

— А ты меня! — обиженно воскликнула Арктуру Элизабет.

Учащенно дыша от пульсирующей боли, я испуганно наблюдала за происходящим. Крисс забился в угол и затрясся. Мужчины возмущенно оглядели девиц, и Гардос яростно взмахнул руками. Элизабет и Лилиат стремительно ударило по стене, и они с криком и грохотом рухнули на пол, и крюки опасно затряслись над их телами.

— Еще раз вы тронете Трису — я изобью вас куда хуже, куда больней и куда беспощадней, чем вы. От вас не останется живого места. — сквозь зубы прошипел Гардос, его глаза горели страшным ненавистным огнем. — Она среди нас, и вы не должны к ней так относиться.

Арктур мягко поднял меня на руки и тихо сказал:

— Сейчас Триллани тебя вылечит.

Ощущая, с каким адским огнем горели раны, я, с трудом дыша, не чувствуя в себе никаких сил, развалилась на его руках, и он вынес меня из комнаты. Едва я могла видеть, что дальше делал Гардос, но испуганный крик Лилиат яростно врезался мне в уши.

— Ужас… — вздохнул Арктур, ошеломленно смотря на меня и неся на руках. — мне придется тоже наказать их за это, особенно Элизабет…

— Она… просто… ревнует… — тихо, с заплетающимся языком, промямлила я.

Его рука нежно коснулась моей щеки, и он шепнул:

— Я ее бросил, она не может это принять, и винит тебя, хотя виноват я. Я заслуживаю этой боли, но не ты. Сейчас тебе станет легче, милая.

Теперь его рука осторожно прижалась к окровавленному разорванному лбу и глубже надавила на кожу. Вместе с этим прикосновением меня наполнила приятная мягкая нежность, с теплом обволакивающая изнутри. Она затмевала все вспышки боли, заглушала всю пелену муки, стирала следы пыток. Это словно обезболивающее, но намного сильней и быстрей. Я перестала чувствовать мучения, и несмотря на открытые раны и льющуюся из них кровь, мне очень сильно полегчало.

— С-спасибо… боли нет… — я слабо улыбнулась, и капля крови затекла в рот и обдала кончик языка горечью.

Он мне мягко улыбнулся и стер пальцем след этой струи крови.

— Остальное уже сделает Триллани. Расслабься, больше боли не будет.

И эти слова подействовали на меня, как колыбельная, и я всем сознанием провалилась в мягкий забвенный сон.

* * *

— Вот те на… а ты заслужила! — радостно завопила Триллани, рассматривая мое окровавленное избитое тело, устало сидящее на высоком стуле.

Арктур страшно нахмурился и схватил девушку за руку. Резко скрутил ее ей за спину и зашипел:

— Если ты не заткнешься и не вылечишь ее, то присоединишься к своим подружкам. — грубо бросил он ей и толкнул на пол.

Триллани умудрилась сохранить равновесие и сверкнула мужчину злобными глазами:

— Как прикажете, господин. — ее голос задрожал от ярости.

— Приду через пять минут. Чтобы она вся сияла и улыбалась. — подойдя к проему, сказал Арктур. Быстро обернувшись к Триллани, грозно добавил: — хоть одну царапину увижу — и тебе конец. — эти слова сильно ошеломили Триллани, она громко ахнула, а Арктур исчез в темноте коридора.

Несмотря на то, что боль уже не мучала меня, сидеть здесь, напротив этой бестии с фиолетовыми волосами, мне было некомфортно. Я ощущала, какие злобные вибрации лились от нее. Она была испугана и зла — эти чувства сильно отразились в ее огромных глазах.

Триллани обернулась ко мне, и мои коленки от испуга затряслись. Тяжело здесь дышать, в этой маленькой комнатке, залитой приглушенным оранжевым светом, скользящим лучами по гладким темным камням. Чувствовала, как накалялся воздух. И чувство сильнейшей ненависти, шедшей от девушки, вонзалось до самих костей. Она ненавидела меня такой же безумной яростью, как Лилиат и Элизабет. Но у тех были причины: Лилиат ревновала Гардоса, а Элизабет Арктура. Но в чем я провинилась перед ней? Хотя Триллани меня с самого начала презирала.

Триллани присела на корточки напротив меня, взяла за запястье и молча оглядела руку, омытую кровью, багровые ручьи зловеще поблескивали на широкой длинной ране, шедшей от локтя и до кисти. Затем грубо смахнула с моего плеча испачканные волосы и провела пальцем по разрезанной коже возле ключицы.

— Молодцы девчонки, жаль не успели… — тихо прошептала она, затем резко и испуганно повернулась назад, словно испугалась, что за ней наблюдал Арктур.

Я молчала, мои губы дрожали, мне хотелось сейчас раствориться в воздухе. Вот какая плата за то, что я не по своей воле служу этим двоим. Смерти невинного короля недостаточно. Мне предстоит еще много чего пережить, чего я никогда не хотела.

Триллани взяла мою вторую руку, оглядела и фыркнула:

— Ты тварь. Сама виновата. Нечего было Арктуру на шею кидаться.

— Так я не кидалась. — тихо сказала я, желая убрать с ее цепкого захвата пальцев свою руку, но сил до сих пор не хватало. — Он сам.

Триллани недовольно посмотрела на меня, и ее пухлые губы сжались в тонкую линию.

— Ты виновата в том, что разрушила такой прекрасный союз. Ты разрушила их любовь, ты украла у Элизабет Арктура. Ты виновата в том, что отправила Лилиат на второе место. Ты виновата во всем. Ненавижу своего отца за то, какими глазами он смотрит на тебя.

Ужас пульсировал в моем горле, но я продолжала молчать.

— Черт возьми, будь проклят дух моего деда, но чем ты такому повелителю, как Арктуриан, понравилась? Пустышка бесполезная, безмозглая, на тебя смотреть тошно.

Мои глаза начало жечь, и я молила саму себя держаться до конца и не показывать перед ней свою слабость.

— Такая же уродка, как Саранта. — непонимающе качала головой Триллани. — Неужели реально молодого тела ему захотелось? Элизабет красотка, уверенная, опытная, но ты… украла у нее мужчину ее мечты… влюбилась в него и украла…

Я не выдержала страшного градуса напряжения, и из моих уст язвительно вырвалось это:

— Я не люблю Арктура. Мне нравится Гардос.

Руки Триллани застыли в ужасе.

— Что?.. — с трудом спросила она.

Мне хотелось позлить ее и этим самым отомстить за