Поцелуй стал закономерным продолжением вечера, не стесняясь окружающих, она села боком ко мне на коленки, и мы прильнули друг к другу, не в силах прерваться хоть на мгновение. Где-то на заднем плане я слышал присвистывания военных, собравшихся за барной стойкой, которые явно одобряли то, чем мы занимались и всячески подбадривали в процессе. Но вскоре всё стихло, начал выключаться свет, шеф-повар закрывал кухню и гаркнул в нашу сторону, чтобы мы расплачивались и выметались отсюда. Настроение было настолько прекрасные, что мы оба рассмеялись, я закрыл счёт и пьяные, распалённые, мы с Софьей вывалились наружу и шли куда глаза глядят, наслаждаясь моментом.

В белом плену, в цепких лапах ледяной зимы, нам было всё нипочём, она даже расстегнула свою парку, а я не преминул пару раз залезть ледяными руками ей прямо под свитер. Софья верещала от этого, чуть ли не отбрыкивалась и лягалась, но я был готов отдать всё на свете, лишь бы снова прикоснуться к этой бархатистой коже.

Вьюга сменилась плотным снегопадом, мы как идиоты ловили снежинки ртом. Свободное странствие завело нас в густой лес со стройными рядами землисто-умбровых стволов деревьев, с пышными ёлками и стройными соснами. На тропе встретился одинокий четырёхметровый фонарь, который проливал на плотную заснеженную землю свой вязкий оранжевый свет. В этом свете Софья стояла, распахнув глаза, наслаждаясь каждой секундой. Не теряя ни секунды, я слепил снежок и запустил его ей прямо в бок. Часть снега попала девушке под одежду, она начала визжать и доставать его из-под свитера, после чего запульнула в меня ответный белый снаряд, но я виртуозно увернулся.

Завидев это, она совсем взбеленилась, набрала полную охапку снега и побежала в мою сторону, в надежде привести в действие свой коварный план. Я уж было вознамерился убегать до талого, но как назло поскользнулся и приземлился мордой в сугроб. Игривая чертовка воспользовалась моим невыгодным положением, приземлилась сверху и давай пихать мне за шиворот мёрзлую субстанцию. Я начал брыкаться, смеяться и случайно задел её локтём так, что она рухнула на землю рядом и начала стонать.

Мигом подлетев к ней, я осознал, что разбил бедняжке нос, но под рукой ничего не было кроме злополучного снега. Сама Софья лежала и ржала во весь голос, чем сбивала меня с толку.

- Ха-ха! Бьёт, значит любит, бьёт, значит любит! Так ведь говорят?

- Сумасшедшая!

- Надо было мне дважды подумать, прежде чем лезть к такому увальню со спины.

- Прости, я не специально.

- Ещё бы ты это сделал специально!

Она продолжала смеяться и собирать кровь в варежку. Походу я серьёзно поддал ей, ибо поток не останавливался.

- Так, держи нос, сейчас тебя донесём до моей квартиры, я тебя подлатаю.

- Меньшего я и не ждала.

Она продолжала смеяться, я подхватил её на руки, девчушка оказалась на удивление тяжёлой, хотя по ней и не скажешь. Она тут же обратила внимание на мой ошалелый взгляд, хотя я пытался скрыть тот факт, что мне тяжело.

- Кость тяжёлая у меня, да?

- Нормально.

- Ну-ну.

Тащил я её минут пять, но в итоге сдался. Она поблагодарила меня кровавым поцелуем в щёку и пошла дальше сама, ухватившись за мой локоть.

Дома было тихо и темно. Ксюша снова устроилась поудобнее в моей спальне, потому что диван она ненавидела и использовала любую возможность, чтобы на нём не спать. Дверь в спальню была закрыта, поэтому я включил свет без страха её разбудить. Мы быстренько залечили раны Софьи. Кровотечение было хоть и сильным, но уже к моменту, как мы оказались у меня, всё остановилось. Оставалось лишь проверить, не сломал ли его, но на моё счастье всё оказалось целым. Да и вряд ли Софья так смеялась бы, коли нос оказался бы сломанным. Однако, когда я ей это сообщил, она махнула рукой.

- Гриша, я с самого детства попадаю в передряги, то руку сломаю, то ногу, то палец, то бровь рассеку. Вот, смотри. – Она показала мне на шрам над её бровью, который я ранее не замечал. – Так что я даже рада. А то всё слишком идеально шло, не хватало перчинки.

- Лучше бы ты мне что-нибудь разбила, а то как-то не по себе даже…

- Не переживай, я тебе ещё дам затрещин, был бы повод.

Мы посмеялись, из спальни вышла сонная Ксюша, увидела, как мы с Софьей держимся за руки, недовольно замычала, закатив глаза и ушла обратно, хлопнув дверью.

- Чувствую себя отцом…

Мы снова поцеловались, и ощущение родственности усилилось. Свидание закончилось тем, что я отвёз её на машине домой, проводил до двери, и мы ещё на лестничной площадке стояли лизались, как мартовские коты. Еле оторвавшись друг от друга, с уже посиневшими от поцелуев губами и распалёнными взглядами, мы ещё минут десять никак не могли разомкнуть пальцы рук, то приближаясь друг к другу, то отдаляясь, но в конечном итоге наконец уже разошлись, оборачиваясь по пути до тех пор, пока она не исчезла за дверью своей квартиры.

Дома меня ждала недовольная Ксюша, которая сказала, что не смогла уснуть после того, как её разбудили. Поэтому я воспользовался моментом и проник в спальню, отжав у неё козырное место. Это ещё больше разозлило молодую, на следующее утро она со мной не разговаривала.

Глава тридцать четвёртая

Двадцать второго декабря настал самый солнечный день зимы. Ни единого облачка, ни единой снежинки, падающей с неба, скрипучий, утрамбованный снег под ногами, хрустальные отблески лазурных сугробов слепили глаза так, что приходилось щуриться. Лучшего момента для прогулки и придумать невозможно, я немедленно отправился.

Опустевший город, как будто застыл во времени, я забрался на один из холмов и стал созерцать полигон. Всё те же изогнутые крыши ангаров, усыпанные снегом, всё те же торчащие исполинские кувшины охлаждающих систем группы АЭС. Из каждой валил белый пар.

Все разговоры о том, что на полигоне творится чертовщина, теперь казались мне надуманными. Ну вот же, всё работает. Курсируют МТЕ, ходят люди, словно муравьи перебегают из одного здания другое. А самое главное – ни одной единицы военной техники. Где они все? Сюда же приехало по меньшей мере сотня единиц. Но на полигоне ничего. Помимо прочего ещё и