в виде похорон, Опанго продолжала протестовать против убийства. В какой-то момент она была вынуждена укрыться с детьми в лагере беженцев ООН в Леопольдвиле. Позже она переехала в Каир, где семья поселилась под защитой президента Насера. Она так и не увидела письмо Лумумбы, которое он написал ей из тюрьмы в Тишвиле. Я прочитала текст только позже в газетах", - с грустью говорила она спустя десятилетия. "Это был журналист, который получил его и сказал мне, что отдал его Франсуа [сыну Лумумбы от предыдущей связи]. Сама я ее никогда не видела".

Гизенга записал в своих мемуарах реакцию в Восточной провинции на смерть Лумумбы: "Когда было объявлено и подтверждено об убийстве Патриса Лумумбы и его компаньонов Мориса Мполо и Джозефа Окито, все население Стэнливиля подняло шум. Они угрожали устроить набег на город и в отместку отрубить головы некоторым белым, если не всем. Даже солдаты, в своем подавляющем большинстве, были движимы этими намерениями". Гизенга попытался успокоить людей: "Давайте мирно оплачем нашего героя, - призвал он, - и пожелаем ему доброго пути к предкам".

Ле Гран Калле написал трибьют Лумумбе "Матата Масила На Конго", в котором вспоминает момент, когда в 1958 году Лумумба вернулся в Конго с конференции африканских народов в Аккре, принеся с собой видение единой Африки.

Единственным автором песен, осмелившимся открыто осудить убийство Лумумбы, был Франко Луамбо Макиади, лидер группы OK Jazz. Франко написал песню "Liwa Ya Emery", также известную как "Liwa Ya Lumumba":

О Мава Враймент

О Нденге нини токолела йе

Танго Экокаки те

Ba Nationaliste balati pili.

Это очень грустно

Как мы будем оплакивать Лумумбу

Его пребывания здесь было недостаточно.

Националисты в трауре.

Франко "встал на защиту последователей Лумумбы, - комментирует историк Маламбу Макизола, - в период террора, когда демонстрация поддержки Лумумбы могла стоить вам головы. Франко пошел на огромный риск с этой песней, никто не осмелился подражать ему".

По словам Джун Милн, британского научного сотрудника Нкрумы, смерть Лумумбы была воспринята Нкрумой "очень остро и лично". Он считал младшего "сыном и борцом за свободу и признавал в нем исключительные способности, которые можно было использовать в африканской революционной борьбе".

На следующий день после объявления катангским правительством о смерти Лумумбы Нкрума с большим волнением обратился по радио к народу Ганы. "Три наших брата-борца за свободу, - с горечью сказал он, - были убиты". Он обвинил ООН в том, что она не защитила их, хотя эта всемирная организация была приглашена Лумумбой в Конго для поддержания правопорядка. США и западные державы, по его словам, несут ответственность за это. В Гане, - добавил он, - мы понимаем, что некоторые великие державы имеют большие финансовые доли в "Юнион Миньер" и других промышленных и торговых предприятиях в Конго". Но его вера в возможность свободы и единства Африки была непоколебима: "Колониалисты и империалисты убили их, но чего они не могут сделать, так это убить идеалы, которые мы по-прежнему проповедуем и за которые они отдали свои жизни. В Африке будущего их имена будут жить вечно".

Возмущение президента разделили жители Ганы. Большая толпа ворвалась в посольство США в Аккре, причинив ущерб; в другом городе был сорван флаг ООН. На одной из демонстраций женщины несли большую фотографию Лумумбы, а также плакаты с надписями "Даг Хаммаршельд должен быть немедленно уволен", "Долой предателя Касавубу", "Долой предателя Мобуту" и "Зло, которое творят люди, живет после них".

В течение всей недели ганская пресса посвящала трагедии много страниц. На первой полосе Daily Graphic опубликовала фотографию восьмилетнего Патриса Лумумбы и пятилетней Жюльенны Лумумбы в Каире с Фатией Нкрума, которая в момент страшного известия находилась в Египте. Она была явно расстроена, и видно, как она обнимает и целует маленького Патриса.

Радио Ганы передавало сводки новостей и программы о трагедии через свои передачи "Голос Африки" для жителей Ганы, всей Африки и мира. Тем временем Алоизиус К Барден, директор Бюро по делам Африки, готовился вместе с коллегой отправиться в Конго, чтобы обсудить с Антуаном Гизенгой новую ситуацию и предложить дополнительную поддержку. Бюро по делам Африки опубликовало письмо Лумумбы своей жене в виде памфлета; письмо также было воспроизведено в журнале "Голос Африки".

Сын Мориса Мполо, Альфред Морис Мполо, был вывезен в Гану для обеспечения безопасности. В записях Бюро по делам Африки есть несколько квитанций на содержание Мполо, который упоминается как "борец за свободу из Конго". В квитанциях указаны суточные, одежда и средства на покупку французских книг и газет.

Позже в том же году Денис Проспер Окито, сын Джозефа Окито, также переехал в Гану, ему помог Камерон Дуоду. В то время Дуоду был редактором журнала Drum и получил приглашение от армии Ганы отправиться в Конго, чтобы осветить визит ганской танцевальной труппы Heatwaves, которую армия отправляла в Конго для развлечения ганских войск. Однажды в Лулуабуре Дуоду сообщили, что его хочет видеть конголезец. Позже он вспоминал этот эпизод:

Я сказал, что встречусь с ним, и он появился. Это был молодой человек лет двадцати с лишним. Выглядел он несколько обеспокоенным.

Я усадил его поудобнее и предложил выпить.

Сделав один глоток напитка, он посмотрел мне прямо в глаза и объявил: "Я сын Джозефа Окито!

Я покрылся прыщами, когда услышал имя Джозефа Окито .....

В глазах сына Окито стояли слезы, когда он рассказывал мне печальную историю о том, как он и члены его семьи скрывались после ареста отца, как они ждали новостей о его судьбе и как услышали от правительства Катанги ложь о том, что заключенные были доставлены в Катангу под охраной, но "сбежали" и были убиты "деревенскими жителями", которые узнали их и убили, потому что им не нравилась их политика.

Мы не верим правительству Тшомбе", - сказал мне молодой Окито. Но мы до сих пор не знаем всей правды о том, что случилось с моим отцом, господином Лумумбой и господином Мполо".

Денис Окито попросил Дуоду отнести для него письмо президенту Нкруме, потому что ему нужна была помощь, чтобы заботиться о своей овдовевшей матери и братьях и сестрах. Дуоду согласился, но дал ему осторожный совет, чтобы обеспечить безопасность письма: "Я попросил его написать письмо, но не указывать на конверте имя доктора Нкрумы. Он понял, что я хочу сказать: если меня когда-нибудь обыщут конголезские агенты безопасности и найдут при мне письмо, адресованное президенту Ганы, его прочтут, и это осложнит жизнь молодого Окито".

Окито отправился домой и написал письмо, которое