Шрифт:
Закладка:
Сейчас же, я переложил эту деятельность на группу специально подобранных — хоть и наспех обученных, но очень способных ребятишек.
Общая же численность подобных активистов доходила до четверти миллиона, ими проводились совещания, конференции и даже съезды, издавалась свои газеты и журнал «Рабоче-крестьянский корреспондент».
Огромная сила — если к ней умело подобрать ключики, чем я через «Красный глас» и занимаюсь с переменным, надо признаться успехом… Слишком молодые ещё мои ребятишки, неопытные.
Но, пока речь не об этом!
При любом советском учреждении имеется такая бюрократическая — но очень полезная в данном случае структура, как «отдел кадров».
Ещё вот: каждый комсомолец или член партии, по прибытии на новое место службы, должен немедленно зарегистрироваться в соответствующих первичных ячейках, предоставив в том числе — характеристику с прежнего места и автобиографию.
Очень полезное правило!
Стоит только иметь подход к кадровикам — характеристики и автобиографии у тебя в руках. Далее — дело техники: материально заинтересовав, послать запрос к коллегам-рабкорам в те города — откуда прибыли люди Погребинского. Чтоб собрать интересующую информацию на наиболее интересующие персоны — отправляется группа уже штатных корреспондентов «Красного гласа».
Прибывшие на запросы материалы, направляются…
Нет, не напрямую ко мне!
Я здесь — как бы, не при делах.
В «Отдел по связям с общественностью» торгово-промышленного кооператива «Красный рассвет», обязанность которого — знать про всё и про вся в Ульяновске и, его окрестностях. Оттуда — в «Комиссию по учёту, контролю и распределению кадров ОПТБ-007» (КУКРК), где информацию должным образом оценит Краснощёков Александр Михайлович — моё «втрое я» и, если потребуется — даст команду в Канцелярский отдел «ОПТБ-007», где умным добавлением сфабрикованных документов к подлинным — фабрикуется полный пакет компромата.
Примерно всё ясно-понятно, да?
* * *
Доехав через разъёзд Ульяновский, затем через всё ещё до сих пор строящийся-достраивающийся Ильичевский район — до окраины города, наша колонная встала и народ спешился… Дальше «на цырлах» и «короткими перебежками». Лишь я, да трое немцев-телохранителей на моём «Форде» потихоньку поехали дальше, приглушив мотор. Остальные — пешком.
Проезжая мимо Благовещенского Храма и отеческого дома, обратил внимание на припаркованный автомобиль — «Серебряный призрак», ранее принадлежащий убитому Фролу Изотовичу. Вроде мелочь — по сравнению со всем прочим, но почему-то невероятно взбесило.
Изредка в свет фар попадаются патрули из «футбольных» команд Саньки да Ваньки — блокирующих будущих фигурантов «дела» в их домах, останавливающие нас и тотчас после вновь опознания меня, вновь скрывающиеся в ночной темени.
Подъезжаем к «Красному трактиру», останавливаюсь и, оставив немцев загорать под почти полной Луной — поднимаюсь к себе в кабинет, на ходу поздоровавшись с Софьей Николаевной:
— Свадьбу сыграли?
— Сыграли…
— А что глазки то на сыром месте?
— Так, ведь у нас здесь такое творится…
— Ничего, ничего! Скоро всё опять наладится — смотри веселей.
Меня уже ждали Александр Краснощёков, трое бывших заместителей по линии НКВД и, заведующие вышеупомянутыми отделами — входящие в тайную службу безопасности:
— Серафим вернулся!
— А куда он от вас денется, или вы от него? Здравствуйте, товарищи!
Каждому пожимаю руки и, усевшись за свой стол:
— Прошу каждого вкратце доложить обстановку. Начнём, как положено с младшего… Афоня, бомби!
— Вчера, после обеда был звонок в Управление НКВД от Погребинского и, уже почти ночью из «Допра» — в морг при волостной больнице поступили двое наших ребят из «Вагнера».
Невольно задержав дыхание:
— … Вот, даже как⁈ Кто такие?
Назвав до боли знакомые фамилии:
— Ты их знаешь — из новеньких, этой весной поступили в группу, закончив «Полицейскую академию».
— Причина смерти?
— Говорят — повесились в камере, а сами — все «синие».
— Что наши менты говорят?
— В тот вечер в Управлении дежурили только чужаки и «активисты».
— Понятно…
Окинув всех бешенных взглядом, переламывая «заупокойное» настроение:
— Товарищи! Скорбеть будем потом. Теперь же давайте думать, как отвести угрозу от пока ещё живущих. Следующий!
Выслушав всех, обращаюсь к своему «второму я»:
— Михалыч! Что у нас там с документально-архивным обеспечением?
Тот, вынув из портфеля две внушительной толщины папки:
— С моей стороны всё готово: даже через суд присяжных и самого Плевако в адвокатах — им не отвертеться, от карающей десницы советского правосудия.
Буквально полчаса на изучение и обсуждение и, не откладывая в долгий ящик:
— Товарищи, внимание! Начинам операцию… Ээээ… «Не всё скотам масленица».
Времени придумать более краткое кодовое название — совершенно не было, уж извиняюсь.
* * *
Новый Начальник волостного (районного) управления милиции НКВД, был по сути своей трудоголиком. Хотя он привёз с собой двух следователей в дополнение к уже имеющимся, любил сам вникать в дела, участвовать в допросах и, даже на вскрытиях в ульяновском морге — куда прямиков из подвальной камеры, буквально вчера попали двое «вагнеровцев».
Якобы покончили с собой в камере… Хм, гкхм…
Вот же какая сцука, а⁈
Молодые пацаны из вновь, буквально — только что принятых. Не местные — ульяновских трогать пока опасаются. Городские ребята из Нижнего Новгорода.
Больше всего мне понравилось привычка «Гражданина начальника» являться в Управление за час-полтора до начала официального начала рабочего дня.
Вот и, сегодня нелёгкая принесла его ровно в шесть «ноль-ноль»… Правда, кабинет к его удивлению был уже занят: на кресле — перешедшим ему из-под справной еврейской задницы товарища Каца, вальяжно развалился своим тощим задом, ваш покорный слуга.
Тот, сдал было назад — но его схватили за руки стоящие по бокам двери Ганс и Франц, а подошедший сзади Фриц — ловко лишил табельного «Нагана» и весьма чувствительно подтолкнул в спину. Затем, бывший хозяин этого кабинета, почти мгновенно оказался сидячим на обшарпанном стуле напротив.
Молча, внимательно рассматриваю «пришельца»: молодой человек — лет на пять старше меня нынешнего, с хорошо заметной печатью вседозволенности на лице — уже как будто то бы въевшейся в кожу.
Можно было использовать для этой «сцены» своих вагнеровцев, но те сплошь и рядом — зелённая молодёжь и, не произвели бы нужного впечатления. То ли дело трое тёртых жизнью мужиков, один лишь вид которых — вмиг настраивал на «позитивный» лад и желание чистосердечно сотрудничать.
Оказавшись на стуле напротив, «Гражданин начальник» вдруг обрёл способность членораздельно говорить — а не просто мычать, как до этого:
— Кто Вы такой?
Хлопок ладонью по столу, прозвучал громче выстрела
