Шрифт:
Закладка:
— Эридан, я устала от игр богов и в богов, — призналась тифлингесса. — Знаешь, как хочется сбежать…Аманис сказал, что ритуал не поможет избавиться от зимы. Похожие ингредиенты он использовал, когда ковал твою душу. Скажи, кто подал такую идею? Арум или Зариллон?
— Зариллон, а тот узнал у пленной феи.
“Неужели и Аурил тоже была вплетена в эту игру?” — подумала Кьяра. Стало немного понятней, почему богиня так относилась к эльфу и внушала ему, что он — не более, чем орудие в руках бога.
— Плохо, если я не успею ничего сделать с этой зимой, — грустно сказал эльф. — Знаешь, я тоже хочу сбежать. Я тоже устал от этого.
— Верю, — ответила чародейка, встав на ноги. — И знаю, что хочешь спокойной жизни, но ни тебе, ни мне её не видать.
Она еще раз взглянула на него, печально сидящего спиной к стене.
— Прости, Эридан.
— Что? За что? — едва успел спросить он.
Кьяра рванула на себя ниточку его жизненной энергии. Побелев от боли, эльф вскочил на ноги. Голубые глаза, распахнутые в непонимании, пытались найти ответ на лице чародейки. Тифлингесса отпрыгнула, потянув за собой нить его жизненной силы, а вторым едва заметным движением заставила его увязнуть в воздухе. “Вот сейчас он разозлится”, - подумала она, — “выхватит меч и нападет, защищая жизнь, и тогда, в горячке боя будет проще убить его… или самой умереть”. Таким был единственный выход. Убить его, не послушав богов, и тогда, возможно, его душа сбежит из их рабства. Или эта попытка закончится ее смертью, и тогда она просто не увидит печального финала и не будет его вечной охранницей.
Вокруг эльфа клубилось марево замедляющего заклинания, но он не двигался с места, непонимающе смотрел на нее, и это было хуже всего.
— Почему ты не защищаешься?! — закричала на него Кьяра, но он продолжал молча пронзать ее взглядом, не делая никаких попыток выхватить оружие.
Чародейка зло чертыхнулась, ее план не сработал, убить его она не могла, она не могла спасти его, осталось только одно.
Девушка сорвала амулет планов, кинула под ноги и потянулась к волшебной сумке.
— Что ты пытаешься сделать? — спросил Эридан, когда она вытащила из нее раздвоенный металлический прут.
Кьяра не ответила, оживленно зашептала, подкрепляя заклинание жестами. Она просто уйдет отсюда, переместится на Фаерун. Может, это даст ему время, остановит его трансформацию, но, в любом случае, она не увидит конец.
— Ты хочешь уйти? — догадался альбинос. — Пожалуйста, не уходи сейчас.
В его голосе звучала искренняя просьба, но тифлингесса старалась не смотреть на него, чтобы не дрогнуть и в этот раз. Прут вырвало из ее ладони, и девушке осталось только удивленно наблюдать, как он очутился в руке эльфа. Она зарычала от бессилия.
— Я ничего не понимаю… — пробормотал Эридан. — Сначала ты хочешь убить меня, теперь сбежать…
Тифлингесса метнулась к лежащему на полу амулету, но и тот легко вспорхнул с пола, прямо в руку альбиноса.
— Скажи, что происходит? Зачем ты это делаешь? — спросил он, прижав к себе артефакты.
Кьяра зарычала, размахивая хвостом. Она не знала, что делать дальше.
— Я не имею права знать? — спросил Эридан, и чародейка воскликнула:
— Хочу сделать то, что ни твой дед, ни боги не ожидают!
— Сбежать? — тихо уточнил он.
Ее ноги стали ватными, и девушка осела на пол:
— Я думала, что ты убьешь меня, если атакую всерьез… Хотела убить тебя, но не смогла.
— Но я не понимаю… Зачем? Я бы не стал убивать тебя…
— А прежний ты убил бы, не раздумывая, — зло прорычала Кьяра. — Ты ослаб, размяк!
Тот эльф на перекрестке снес бы ей голову и остановился только, потому что убийство того, кто не сопротивляется, лишено веселья. Если бы только он напал в ответ! Тогда бы она смогла убить. Может сейчас он разъярится и выхватит свой чертов меч?
— Какая теперь разница? — спросил альбинос.
В его спокойном голосе звучала горечь. Почему он не разозлился? Кьяра устало села у противоположной стены.
Проследив за ней взглядом, Эридан покачал головой:
— Если это все, что ты можешь мне сказать…
Бессилие навалилось неподъемным грузом. Она не может его защитить или спасти, не может убить. Все что осталось — сидеть и ждать конца. По щекам потекли слезы, оставляя блестящие дорожки.
— Ну чего ты? — эльф сел напротив нее. — Мы все еще живы.
Кьяра подняла на него заплаканные глаза. У него был потерянный взгляд, но в нем дрожали теплые искорки. Как вышло, что он не злится ни на попытку убить, ни сбежать? Как он может так спокойно воспринимать то, что с ним происходит? Словно подпитавшись его спокойствием, тифлингесса подумала: “К черту, расскажу все, что знаю”. Она поведала Эридану о том, что услышала в башне.
— Это оружие способно убить бога, но боги не допустят его попадания в руки людей, и мне придётся охранять его вечно, — она вытащила бурдюк и прервалась на глоток вина, горячая сладость прокатилась по горлу. — Твой дед посетовал, что у тебя нет детей… Видимо, было интересно, что дальше. Он говорил, что если ты вскроешь себе грудь или умрёшь, то душа сбежит, и люди смогут получить шанс обрести этот меч.
— Звучит, как бред, — хмыкнул эльф, — Но все последние годы — это бред… — он протянул руку, чтобы тифлингесса передала ему бурдюк.
Глядя, как он делает глоток, она устало облокотилась о стену:
— Я думала, если ты убьешь меня, то меч не будет выкован или, по крайней мере, я не увижу, чем это закончилось.
Эридан оторвался от бурдюка, обтер губы.
— Все это словно странный сон, — признался он. — Как те кошмары, что меня мучили. Где вы смотрите, как из меня вырезают меч, — он посмотрел ей в глаза. — Меч уже выкован, Кьяра, уже поздно. Твоя смерть ничего не решит.
Девушка кивнула, забрала бурдюк и сделала большой глоток, от которого грудь полыхнула огнем. Как сейчас хотелось напиться до беспамятства.
— Мне плевать на богов и смертных, — сказал эльф. — Не плевать только на тех, кто дорог. Неужели все зря?
В его глазах был искренний вопрос: “Неужели я зря прошел такой долгий путь?”.
— Эти несколько месяцев были словно целая жизнь по сравнению с тусклостью последних лет.
— Да, — кивнул Эридан. — Спасибо тебе. Я снова чувствовал себя живым.
Он снова взял бурдюк, сделал глоток, а когда опустил мех, по его венам пробежал всполох белого сияния. Эльф проследил за ним взглядом. Неужели все произойдет сейчас? Дзынь-Дзынь! Дзынь-Дзынь! —
