- Я сейчас немедленно вызову Корпус Мира!

- Вы проигнорировали мой вопрос относительно физических увечий.

- Номер телефона агента! - рявкнул я, нависнув над толстяком. – Быстро!

- Да я…

Еще пара секунд – и я бы отправил его в полет в другую примерочную кабинку – благо, их тут вокруг было много – но обстановку разрядил вовремя зазвонивший мобильник. Причем звонил он в моем кармане.

- Один момент, никуда не расходитесь, - я вытащил телефон. – Алло?

- Полагаю, ты сейчас очень сильно занят делами в нашей кофейне? – осведомился голос Вяземской.

- Привет, Оль. Нет, я отлучился ненадолго по личным делам.

- Я знаю. Значит, слушай, что ты сейчас сделаешь. Ты принесешь извинения уважаемому Илье Григорьевичу, в чей магазин ты бесцеремонно вторгся, выйдешь на улицу, и спокойно дождешься моего лимузина. Алисе можешь дать денег, и отправить в магазин за шоколадкой. Я буду через двадцать минут. И еще скажешь Илье Григорьевичу, что ему сейчас должны позвонить, решить возникший конфликт. Все понятно?

Я мрачно поиграл желваками.

- Понятно, или нет?

- Да.

- Не сомневалась, - и связь прервалась.

Толстяк-управляющий между тем тоже вытащил мобильник, но я успел перехватить его руку, пальцами которой он судорожно тыкал в кнопки, набирая номер вызова андроидов из Корпуса Мира.

- Прощу прощения, тут у нас все резко переигралось. Признаю, что был неправ, давайте решим все по-своему, без правоохранительных органов. Сейчас вам должны позвонить.

- Мне? Позвонить? – хмыкнул он недоверчиво. Спустя несколько секунд его труба затилинькала. Все также недоверчиво он поднес ее к уху:

- Стриж на связи… Владлен Маркович?! Нет, я.… Да, только что…. Да, передо мной стоит…. Но я не понимаю….

- Алиса, пошли, - скомандовал я. – До свиданья всем, мы еще зайдем к вам, как-нибудь попозже.

Окружившая нас толпа – сотрудники магазина и покупатели – расступилась. Нет, все-таки, я не ошибся – Вяземская действительно имела безграничную власть по всему городу. Ну, или почти безграничную.

- Алиса, на тебе двадцатку, сходи, купи себе шоколадку.

- Не-а, я теперь другое хочу, - Безумная помотала головой, не отрывая горящего взгляда от стеклянной витрины магазина – там были выставлены манекены с образцами продукции.

- Бегом!

- Не ори, истеричка. Бегу уже.

Оставшись в гордом одиночестве, я принялся делать дыхательную гимнастику, чтобы унять остатки все еще бушевавшей где-то в крови злости. Мягко шурша шинами, подкатил знакомый лимузин. И снова, как в прошлый раз, я забрался внутрь, прошел по закрытому, защищенному от лучей солнца салону назад, и сел напротив Вяземской, дымящей своей неизменной электронной сигаретой.

- Оль, ну и как это называется? – помня о том, что лучшая защита – это нападение, я решил не тянуть. – Ты мне настолько не доверяешь, что слежку за мной установила?

- Всего лишь прослушивание в твоем кабинете. Поэтому я слышала ваш разговор с Дашей, поняла, куда ты направишься, позвонила Ирии, оценила ситуацию, и приняла контрмеры. Вот, держи, почитай, для общего развития.

- Что это? – я взял в руки бумажную папку.

- Когда в прошлый раз вы с Багирой воспользовались часами, и оказались в альтернативной реальности, то вы заняли места тех, кто был там до вас. Ты был директором фабрики по производству искусственно произведенных тел, а она – твоей спутницей жизни.

- Откуда ты это знаешь?

- Вытащила из твоей головы во время последнего визита.

- Ты же говорила, что не читаешь мыслей.

- Мысли – нет, а воспоминания – да, если требуется. И требовалось. Ты не послушник моего клана, на тебе нет метки, ты – вольный стрелок, наемник, своеобразная личность. Достаточно было того, что ты соврал мне во время первого нашего с тобой знакомства, чтобы уже тебе полностью не доверять. Как ты сам заметил, честность - не лучшая политика в наше время.

- Допустим, а это что?

- Твоя биография, - Вяземская затянулась сигаретой. – Точнее, биография человека, чье место ты сейчас занял. Александр Сергеевич Маузер, двадцать семь лет, окончил школу, получил профессию специалиста по маркетингу, и долгое время мыкался по разным подработкам – все его не устраивало, все ему казалось, что он способен для большего. Устроился на телевиденье, вел обзор новостей, пока вампирский клан Гордеевых – тот самый, что контролирует район, где жил Александр – не оказался в центре крупного скандала. Разумеется, Александру руководством канала было дано поручение всей правды о случившемся не рассказывать – незачем простым смертным это знать – но Александр, как вечно недовольный кретин, решил подложить большую бяку каналу, с которого как раз хотел увольняться, ну, и выдал в прямом эфире все, что на душе накопилось. По официальной версии, после этого Александр отправился лечить нервы в закрытую клинику, но на самом деле он бы уже оттуда никогда не вышел, разве что бы его вынесли распотрошенным и высушенным, без единой капли крови. Фотография, свидетельство о рождении, физические данные – все, что добыли мои послушники. Читай, если не веришь.

Я недоверчиво открыл папку. С фотографии на меня смотрело мое же лицо. Читать оказалось намного интереснее – если не учитывать, что вся информация относилась не ко мне, а к совершенно другому человеку. Потому что он жил здесь, а не там, где жил я.

- Раз так, то почему меня выпустили?

- Человек, место которого ты занял, не должен был выжить во время операции. А ты – выжил. Догадываешься, почему?

- Мое сверхвыносливое тело?

- Именно. Доктора поняли, что произошло какое-то недоразумение, которое могло стоить жизни уже лично им, и сделали по-своему. Не только тебя отпустили, но еще и деньги заплатили. Откуда им было знать, что ты не тот, за кого себя выдаешь?

Вяземская затянулась, прикрыла глаза, впитывая красноватый дым глубоко в себя, и, не открывая глаз, добавила:

- Там еще одна фотография, посмотри внимательно.

Я послушался. Фотография оказалась школьных годов – панорамное фото нескольких классов, выстроившихся на фоне здания школы, и год внизу.

- И что это?

- Третий ряд слева.

- Ну да, я. И что?

- Соседний ряд, рыжие волосы.

- Ох ты, ничего себе… - я вытаращил глаза. – Даша?

- Вполне допускаю мысль, что ты был влюблен в нее в школьные годы, - констатировала Вяземская. – Это объясняет,