— Папка, — машинально поправил я.

— Пусть он, — не стал спорить Геванча. — Каждое твое начинание расширяет круг проблем, в которые вовлекаются посторонние люди. Ты можешь препятствовать этому, а можешь использовать их влияние, силу и ум для своих целей.

— И к чему это? — мне стало любопытно.

— Ты заинтересовал людей опасных и жестоких, — можжевеловый дым влез в ноздри, стало щекотно. — Они как свора собак под руководством безжалостного вожака. Пусть этот вожак и женщина, расслабляться не стоит. Будь осторожен, уол, и держи ушки на макушке.

В закреплении своих слов Геванча забавно приставил ладони к голове и покачал ими, словно имитируя шевеление ушами. Трудно было не удержаться от улыбки. Шаман пососал чубук трубки, выпустил дым в задорно пощелкивающий костер и добавил:

— Будешь на той стороне моря, найди шамана Кытугйина. Он хоть и не мой прямой потомок, но кровь наша от одного Рода. Напомни ему обо мне, должен вспомнить. Напрямую помощи не проси, откажет. А вот заставить Кытугйина, чтобы он сам привел вас к Небесному Камню или показал точное место, будет куда лучше. Тем самым освободишь его от нравственных терзаний.

— Хм, еще бы знать, как это сделать, — я почесал макушку. — Ладно, Великий шаман, спасибо за подсказку. Буду смотреть в оба и искать твоего родственника-потомка.

— А ты особо не усердствуй в излишествах, — непонятно чему усмехнулся шаман. — Не заставляй больших людей хлопотать за тебя…

2

— И где эти шалопаи сейчас? — недовольно спросил цесаревич, стремительно выйдя из своих апартаментов в прилегающую к ним комнату, отданную под секретариат, где сейчас находились адъютант по поручениям, пара гвардейцев-охранников и Индус.

Он на ходу застегнул халат, потому что не успел надеть под него домашний костюм. Юрия Ивановича подняли ранним утром прямо из постели, и это обстоятельство раздражало наследника куда больше, чем сам факт суматошного начала дня. Не любил он подобных форс-мажоров, тем более — накануне завершения миссии.

— Пока в полицейском отделении Сан-Поло, — доложил Индус, ворочая белками глаз с красными прожилками от недосыпа. — Дож Мочениго уже извещен, и сейчас пробует договориться с комиссаром, чтобы всю братию выпустили под личную ответственность.

— Ладно, я понимаю, что молодые, что хочется погулять, когда нет родительской опеки, — Мстиславский с недовольным видом сел в кресло, и перед ним как по мановению волшебной палочки появилась чашка с бодрящим кофе. — О, благодарю, капитан, вы как будто мои мысли читаете.

— Совсем не сложно, Ваше Высочество, — кивнул секретарь-адъютант. — Как только майор Рахимов оповестил о случившемся, я уже знал, что вам понадобится…

— Но, когда здесь представитель императорской семьи, такие выходки выходят за грань разумного, — продолжил жаловаться неизвестно кому цесаревич. Он отхлебнул чуть горьковатый напиток и взглянул на Индуса, продолжавшего застывшей глыбой торчать посреди приемной комнаты. — Подробности будут, майор?

— Пока известно только одно. Вчера вечером компания русских студентов — участников турнира — решила отпраздновать победу в парных боях. Для этой цели выбрали ирландский паб «Санта-Лючия», который находится неподалеку от парка Саворньяр. Местечко довольно оживленное, туда очень много туристов приходит. Группа в пятнадцать человек с горном, барабаном и флагами студенческих общин МИУ с речёвками и песнями выдвинулась из района Каннареджо к мосту с горгульями, пересекла его и оккупировала паб. Кроме наших оболтусов там находились студенты польской, вестфальской и британской команд.

Индус говорил четко, размеренно, словно докладывал текущую боевую обстановку, а Мстиславский прикрывал невольную улыбку чашкой с кофе.

— Вначале все было пристойно. Всевозможные подколки и шутки, принятые у студентов, не переходили опасной грани. Все понимали, что есть игра, а что — политика. Тем более, учитывая нахождение в Венеции монаршей семьи из России, тех же вестфальских князей, все могло обернуться неимоверным скандалом, вздумай кто брякнуть лишнее.

— А что за песни?

— Не самые приличные, государь-наследник, — смутился Индус. — Много намеков на противников, которые только и могут возле зеркала крутиться и жопой вилять, прошу прощения, а в бою ведут себя как нетронутые институтки.

— Кому бы другому такое петь, а не этим болванам, — ухмыльнулся цесаревич. — Просвистели финал, а пыжатся от чужой победы.

— Так точно, — подтвердил майор Рахимов, не удержавшись от усмешки. — Позорище, а не русские пилоты. Потом еще были «Мама, я астро́нома люблю» (Индус намеренно сделал ударение на втором слоге), «Однажды старый, старый бес», ну и всякие другие студенческие пошлости.

— Н-да… А среди них, надеюсь, княжича Андрея не было?

— К сожалению, именно вчера он и участвовал в представлении. Это ведь княжич Мамонов и стал катализатором событий.

— Неужели? — Мстиславский даже чашку в сторону отвел. — Каким боком-то?

— А никто и не понял, с чего вдруг заварушка началась. Наверное, дож Мочениго уже в курсе, но я только по верхушкам прошелся. Наши сцепились с англичанами, вестфальцы, не горящие любовью к островитянам, встали на сторону русских студентов. Им не дали друг другу морды набить. Там все же много других людей находилось, крепких и серьезных. Да те же ирландцы, ради которых этот паб функционирует… Но потом случилось что-то странное. Говорили, все началось после того, как туда вошли трое американцев.

— Почему решили, что американцы?

— Да говор их от англичан отличается, — усмехнулся Индус. — А еще вместо эля глушили виски, называя первый «дерьмовым напитком». Чисто ковбойский снобизм.

— Ну да, самый верный показатель североамериканцев, — сдержавшись, буркнул Мстиславский. — Только кто знает, может, и в самом деле эль дрянной… Ладно, что по Мамонову? Какого черта он вообще к себе внимание привлек?

— Да к нему один из этих… любителей виски невзначай подошел, начал пальцами возле лица крутить, словно не истинный джентльмен, а посконный урка, откинувшийся с каторги два дня назад.

Юрий Иванович поморщился. Иногда майора Рахимова пробивало на подобные словесные обороты, но сейчас он бы и сам с удовольствием отпустил несколько непечатных фраз. Уж больно ситуация попахивала… тем самым, о чем он Андрейку и предупреждал. Неужели выследили мальчишку?

— Майор, твои люди не проворонили УПД Мамонова?

Он заподозрил неладное, когда увидел вытянувшееся и побледневшее лицо Индуса.

— Ваше Величество, — даже стал заикаться всегда спокойный гвардеец. — Вы только не гневайтесь, иначе