Рассматривал рисунки. отложив те два, что она выбрала, в сторону, изучая все остальные.

Воспоминания о «самой-неприятной-ночи» Эло слила Дею, и теперь сын знает столько же, сколько она сама.

— Почему он так много рисовал четвертый ярус? Больше половины рисунков…

Эло пожала плечами и глотнула ещё. Горячительное приятно обожгло горло.

— Ракурс? — предположил менталист, стоя за спиной Главы. — Он рисовал в саду, там не так много объектов, и если смотреть снизу, то как раз попадает именно эта часть… Вообще, стоило бы просто спросить его самого, но господин спи-и-ит, — с сарказмом протянул Дей.

— Пусть выспится, — отозвался Нейер. — Хаади сказал, он — устал. Торопиться уже некуда… узнаем завтра…

— Что с Аррами? — вмешалась Эло.

— Молчат. Пока — молчат. Но мы и не объявляли о смерти.

— Я сделала так, как решили. Стазис держит. Но следы насильственной смерти не скрыть. Мне будет спокойнее, когда она станет пеплом.

Нейер посмотрел на шкатулку, в которой покоились браслеты, которые он снял с мертвой жены. Ключ, который, как он надеялся, поможет открыть тайну Арров.

— Сжечь никогда не поздно, — пробормотал он. — Сейчас меня больше волнует… это, — Ней вытянул снизу рисунок с мертвой кухаркой и положил сверху. — Это — не похоже на дар Фу… это не артефакты…

— Это — дар Фу, — отрезала леди Эло. — И он должен быть до самой смерти благодарен роду за такой дар!

— Люди — не артефакты, — угрюмо повторил Нейер.

— Дар Фу! Иначе никак. Вспомни, что говорила жрица… или ты хочешь сказать, что Нима может солгать?

— Мне кажется, мы уже тридцать мгновений обсуждаем то, в чем не разбирается никто, — Дей отошел от стола и сел в кресло. — Кто-то может сказать, каким должен быть родовой дар Фу? У нас есть что-то, кроме заметок и устных преданий? Мы не знаем, каким должен быть такой дар на начальной стадии…

Эло победно оглянулась на сына.

—…и потом, у любого дара и даже способности есть модификации и уровни, — продолжил рассуждать менталист. — Ментальный дар делиться на десять уровней и двадцать стадий. У нас пять секторов природных склонностей, и если ее нет — возможность развить есть не у всех. Кому-то легко дается поверхностное чтение, кому-то глубокое, кто-то не способен считывать мысли, но прекрасно читает эмоции… кто-то хорош во взломе, кто-то специализируется на глубинном погружении… Кто-то любит разрушать чужое сознание и получает от этого наслаждение, — Дей вздохнул. — Менталист должен уметь все, но совершенно не значит, что умеет. Или артефакторы… есть ли отличие между кланами ЯнСи и Сей?

Нейер молчал.

— И так в любом деле — целительство, алхимия, склонность к плетениям…

— У нас пять клановых целителей, но только двое сносных, — буркнула Эло.

—…поэтому мы понятия не имеем, что это такое, как нужно развивать, и какие стадии…и даже не можем предположить, как эта склонность должна проявляться изначально… у нас нет точных данных. Дневниковые записи разрознены… Поэтому я склонен согласиться с госпожой. Мальчик явно получил дар рода Фу, но, поскольку изначально это ребенок чужой крови, дар имеет… модификации… — Менталист кивнул на стол, весь заваленный рисунками.

— Нужно решить, что говорить и что не говорить, Костакису, — вмешалась Эло решительно. — Я полагаю это, — она кивнула на рисунки слуг, — вообще обсуждать не стоит. Важно сосредоточиться на артефактах. Дар нужно развивать и делать это быстро. Но я не могу сократить в программе обучения ни этикет, в котором он нуждается, ни алхимию, ни правила поединков… я и предположить не могла, что это может понадобиться срочно… как и правила аукционов… и я так и не поняла, зачем он купил этих грязных рабов? И почему вы притащили одного сюда?

Глава отмахнулся — вопрос не первой важности, обсудим позже.

— Сейчас важнее другое. Может ли такое быть, что активность дара связана со «вспышками», когда Син выходит из себя? Эмоции могут быть ключом? Тут он нарисовал вот это, — Нейер положил ладонь на пергаменты, — когда был заперт в комнате…

Эло поморщилась.

—… потом была вспышка в карете, но там было нечем рисовать, кто знает, что произошло, если бы под рукой были кисти и тушь… И у Да-арханов… в мастерской были кисти, пергаменты и тушь, и необходимое потрясение — встреча с шекками.

— Я бы предположил, что активацию дара запускает само присутствие леди, но в гостях ее не было рядом, — съязвил менталист.

Эло прошипела в его сторону что-то нелицеприятное.

— Возможно, запуск дара — это эмоциональное потрясение, но тогда…

— Тогда невозможен контроль… — констатировал Дейер.

Они одновременно вздохнули.

— Он — боялся! — Выдала Эло, после короткого раздумья, прищелкнув пальцами. — Здесь — наказания, шекков — у Да-арханов, если дар срабатывает, когда он боится — нужно просто пугать его! И пугать, как следует, с утра до вечера, тогда рано или поздно дар сработает снова, и просто подсунуть ему в этот момент бумагу и кисть…

— Мама!

— Что, мама? Нам же нужен результат быстро⁈

— Сомневаюсь, что процесс запускает именно страх, — пробормотал менталист. — По-моему в карете ты боялась его гораздо больше, чем он — тебя…

Эло прищурилась и… неохотно кивнула.

— Нам нужно понять, как направить дар в нужную сторону, но при этом снизить агрессию, чтобы Син был безопасен для окружающих, и ему нужен ментальный «щит» — срочно! Теперь, когда мы дома, можешь начать занятия. Мне нужны результаты к концу сезона, Дей.

— Это невозможно, господин.

— К концу… зимы?

— Невозможно, господин.

— Да в чем проблема? Просто научи его, — Эло пожала плечами.

— Проблема? Проблема? — менталист гневно раздул усы. — Может быть проблема в том, что это сложная техника? И что далеко не каждый даже с ментальным даром имеет к этому склонность?

Эло снова пожала плечами

— Если это есть, и это способен освоить кто-то один — этому можно научить.

Дей выдохнул длинно и медленно, успокаиваясь:

— Эло… У тебя же есть лаборатория?

Эло кивнула — очевидный факт.

— Там хранятся самые ценные ингредиенты…

— Ингредиенты я храню в дальнем хранилище.

— Не важно… есть… Так вот представь, что над твоей лабораторией выстроена ещё одна, чтобы спрятать настоящие ингредиенты, и ещё прослойка между, и сверху ещё иллюзия лаборатории, в которой стоят твои фиалы, сундуки и шкатулки с надписями… но самих ингредиентов там нет — это обманка, и чтобы приготовить зелье, тебе надо спуститься вниз на три уровня за каждым из ингредиентов и сделать это так, чтобы никто не заметил. И фиалы у тебя не подписаны! Ты должна помнить, где лежит каждый — на память! — рявкнул менталист. — Это… сложно!

Леди Эло задумалась, но потом не согласно качнула головой:

— Но у Ивиара был щит? Был. И у Нейера есть…

— Господина тренировали с шести зим, — буркнул менталист. — С шести. Каждый, благословенный Немесом, день. У господина отличная память, и много… много времени на тренировки… И тем не менее до сих пор, господин иногда путает, где на втором уровне лежат его воспоминания!

Нейер поморщился.

— А здесь вы хотите результат от меня за зиму! Мальчик не тренирован… Он учился у каллиграфа, а не у менталиста! Я видел его «щит» — это просто… просто… развалины, среди снежных гор… Какая-то нищая деревня, несколько домиков… снег, снег и дыра в горе… и это всё! Я не могу сделать щит из развалин или слепить его из снега в его голове! Даже если бы хотел!

— У нас есть ещё какой то выход? Нет. Другое решение?

— Надо ещё раз проверить его щит досконально… может… все не так плохо, как ты запомнил… и потом решать… что можно сделать. Мы же не можем держать наследника в поместье всю жизнь, — вздохнул Нейер.

— Я запомнил все прекрасно, господин. Ваш щит — два уровня артефакторной мастерской, в которой пятьдесят стеллажей. На каждом из которых восемь полок. Каждая из которых отведена под отдельное воспоминание, и мы с вами три зимы! Три! Потратили на то, чтобы вы научились представлять воспоминание и хранить в виде артефактов… И… как же ваши успехи, господин? — Менталист склонил голову к одному плечу.

Нейер едва заметно, совсем неуловимо покраснел.

— Мальчик вырос в лавке… окраина мира… лачуга… А вы выросли в мастерской, знаете ее лучше своей спальни, но до сих пор иногда путаетесь в память! Я не смогу создать защищенное хранилище из… из лачуги!

— Ну, хотя бы один уровень? — Мягко уточнил Нейер.

— Ни одного, — отрезал менталист. —