— Оргазм, — заметил Маккена, — не господня прерогатива, и я его испытаю, когда мы вернемся в номер. Не сомневайся.

— О нет!

— О да!

— Почему я не умер вчера?

— Потому что больше всего хочешь испытать его сегодня.

— Господи, — проскулил Энди. — Он прав. Уж если умирать, я бы предпочел в процессе этого.

Днем, когда на воде поднялось неспокойствие, Рой снимал последние кадры выставки. Безвольное тело выносит на берег пенная волна. Кто-то удачно заказал правильные волны. В самый раз. И пена тоже правильная. Музе жарко, но она мужественно терпела, пока не проголодалась окончательно.

— Не знаю, как ты, Рой, а мне больше нечего тебе предложить. У меня от голода кружится голова, и мне жаль мальчишку. Посмотри, он уже весь ободрался о песок. Понимаю, что тебе не терпится, но пожалей его.

— Я залижу его раны…

— О! Несомненно, его это утешит! Тебе не стыдно говорить с ним о деньгах? Попробуй нанять профессионала, разоришься. И купи ему бусы, иначе я не буду с тобой разговаривать…

— Хоть передохну немного.

— Не хами! Сейчас уйду, и у тебя не выйдет больше ни один снимок. Он правильно сказал, ты маньяк!

— Чьими бы стараниями?!

— Не моими! Это жадность. Хотя, понимаю.

Рой подошел к Энди. По телу парня расползлась краснота. Стертая кожа на плечах, груди, подбородке. Боги! Он не видел этого в объектив.

— Энди, да ты весь ободрался!

— Неужели?! — обиженно произнес мальчишка. — Почему-то я не удивлен.

— Почему ты не сказал?!

— Это бы помогло? Надеюсь, ты получил, что хотел. Прости, но теперь я, кажется, долго не смогу быть к твоим услугам.

— Черт! Энди!

— Ты снял?

— Что бы я ни снял, этого достаточно!

— Не могу сказать, что рад. Это не будет правдой.

— Прости, я…

— Уже.

Аппетита у мальчишки не было. Он вяло поковырялся в тарелке и отложил вилку.

— Ты чего?

— Жаль, что все закончилось. Я привязался к ангелу. Знаешь, когда я ушел, мне его не хватало. Я уже говорил тебе?

— Мне хуже. Мне не хватало двоих. Не расстраивайся. Это не последняя наша выставка.

— Что бы ты ни сказал, такой уже не будет.

— Да ты совсем, друг мой, пал духом, — заметил Рой. — Может, пойдешь в номер? Отдохнешь?

— Не хочу. У нас ведь остался последний вечер. Завтра мы уезжаем. Пойдем лучше погуляем…

— На шесты посмотрим?

— Если ты не против.

— Хочу еще на рынок зайти. Надо бы купить ребятам подарочки.

— Отлично.

Городской рынок. Полно народу, бойко идет торговля. Сувениры на любой вкус. Продавцы в маленьких лавочках на подступах к рынку наперебой зазывают туристов. Маккена думает про бусы. Муза права. Они очень пойдут Энди. Нить из мелких разноцветных камушков на смуглой коже… Ох! Он загорел немного. Ему будет к лицу.

— Что это за камни? — спросил Рой старуху продавщицу.

Она взглянула подслеповатым глазом, едва приподняв морщинистое веко. Несколько мгновений молча смотрела Маккене в лицо, почти не двигаясь. Рою показалось, что невидимые щупальца проникли в него и теперь копаются внутри.

— Камни жизни, — ответила женщина скрипучим, глухим голосом на сносном английском языке.

— Можем мы примерить? — нерешительно поинтересовался Рой, уже почти не сомневаясь, что не купит их.

Она утвердительно моргнула. Маккена надел Энди бусы, но никак не мог сладить с замочком. Он чувствовал взгляд старухи. Чувствовал, как он перемещается по его руке. Противно, словно тарантул ощупывает лапками кожу.

— Хорошо? — весело спросил парень.

— Очень, — с трудом выдавил Рой. — Хочешь?

— Угу.

Старуха не шелохнулась. Энди радостно улыбался, а Маккене казалось, что сам он почти вошел в землю по колено. Неожиданно непонятная птица молнией скользнула вниз. Перепугала, почти коснувшись волос парня, потом резко взметнулась и исчезла.

— Что это?! — воскликнул Энди.

— Летучая мышь, — спокойно ответила женщина, едва шевеля бесцветными губами.

— Днем?!

— Энди, — вдруг сказал Рой, - иди, посмотри еще что-нибудь. Я расплачусь и догоню.

Когда парень отошел на несколько шагов, он собрался с духом и спросил:

— Сколько за бусы?

Старуха не ответила. Казалось, она впала в состояние сомати, и лишь далекий бесцветный взгляд, вперившийся в даль, еще помогает ей сидеть. Рой открыл бумажник, достал купюру и протянул женщине.

— Этого хватит?

— Возьми так, — проскрипела она, не сводя глаз со своей далекой точки.

Маккена открыл рот, чтобы возразить, но она опередила:

— Это посланник Миктлантекутли.

— Кто?

— Дух подземного царства.

— Только этого не хватало! Что у вас тут за хрень?

— Знаю, ты любишь его, — словно не слыша, проговорила старуха, взглянув вслед Энди.

— Тебе-то что?

— Он уже обменял свою жизнь на твою. Хочешь спасти - оттолкни его, иначе потеряешь. Времени не осталось.

Рой испугался. На него поочередно опрокинулись невидимые чаны с кипятком и ледяной водой. Ужас прокатился по телу, будто кто-то полоснул по коже наточенным ножом. Его словно парализовало на мгновение, потом встряхнуло, вывернуло и отпустило.

— Что ты несешь, женщина?!

Старуха осталась неподвижной.

— Денег не возьму. Пусть не снимает. Это дар Миктлантекутли (1). А теперь иди.

Рой безвольно послушался. Его тело отделилось от него самого, и кто-то управлял им теперь по собственному усмотрению.

— Что с тобой? — взволнованно спросил Энди. — На тебе лица нет.

— Да старуха странная какая-то.

— Она что-нибудь сказала?

— Сказала, что тебе идут бусы.

— Рой?

— Все нормально. Сейчас пройдет. Просто я только что понял, что смертельно устал и перегрелся.

— Пойдем в номер. Черт с ними с подарками.

— Нет. Давай все купим, а после я отдохну.

— С тобой точно все нормально?

— Кажется, да.

Рой готов был упасть в обморок. Ему было трудно дышать. Воздух вокруг сгустился, став ватным и липким. Он боролся с собой, но скрипучий голос старухи все еще звучал в голове. Хочешь спасти - оттолкни. Фраза затвердела, пересекла мозг и повисла, вцепившись в кости жесткими крюками. Пот потоками покатился по спине, и Рой чувствовал, как они изгибаются змейкой вдоль позвоночника. Он шел позади Энди, и ему казалось, что между ними растет плоский мутный сталагмит стены. Маккена почти не видел парня, различая лишь красно-оранжевое тепловое свечение. Когда сознание окончательно вернулось, Рой почувствовал свое анатомическое строение. Каждый мускул, каждую жилу, каждый волос. Отдельно. Все ощущалось чужим и лишь номинально продолжало существовать взаимосвязано. Навалилась усталость, и он не мог избавиться от мысли, что часть взгляда старухи все еще остается у него внутри. Она словно продолжала щупать его. Потом раздался щелчок, и что-то невидимое одернуло это. Рухнула секундная темнота, словно кто-то быстро закрыл и открыл затворку. Силы исчезли, и он едва волочил ноги, готовый упасть замертво в любой момент.

Ночь. Душно. Остервенело орут цикады, упиваясь собственным треском. Энди спит. Чуть постанывает, переворачиваясь, потому что саднит кожу. Рою не спится. Он даже не пытается закрыть глаза. Мысли заплетены в свалявшийся узел, и не разобрать, о чем они. Ком перемещается в голове, надавливая временами на какие-то болевые точки. Рой поворачивается на бок и принимается слушать дыхание парня. Хочется скулить. Выть, потому что внутри скулят и воют нервы. Разорвать весь мир, чтобы спасти одного. Маккена чувствует тепло мальчишки. Как?! Как оттолкнуть его?! Когда он обменял свою жизнь?! Мысль испуганно бьется о черепную коробку, создавая страшный гул. Того и гляди, взорвется мозг. Что? Шест? Автомобильная катастрофа? Конец света? Нелепая случайность? Что? Да еще этот проклятый сон. Не идет из головы. Все в кучу. Тяжело. О-о-о, как тяжело.

Часы вязнут в размышлениях, а те кучами развешены на бельевой веревке, и ветер треплет их как хочет. Они хлопают обрывками, срываясь с прищепок. Воздушные потоки подхватывают их и волокут, цепляя о кусты с шипами, мочалят, рвут. Переизбыток никотина противным вкусом во рту. Тошно, словно кто-то наследил в душе, не стряхнув с ботинок месива талого снега с грязью. Теперь оно плавится, растекается и впитывается, оставляя серые разводы. Хочется коснуться парня. Рой уже готов, но пальцы дрожат, и он одергивает руку. Он бы сгреб его, затискал, но у мальчишки такие обширные ссадины. Маккена поднялся, подошел к окну, закурил.

— Рой? — услышал он сонный голос и понял, что не может ответить, потому что в глазах стоят слезы, и нет голоса. Он просто исчез и все. — Что с тобой?

— Жарко, — слова плывут. – Спи.

Энди поднялся, подошел и обнял со спины. Теплый. Жмется щекой к лопаткам.

— Иди, ложись. Сейчас покурю и приду.

— Ты не спал ни минуты. Что происходит?

Надо соврать, но он не поверит. Рой точно знает.

— Хочу, — шепот щекочет кожу на спине.

— Ты не можешь. У тебя…

— Я не говорил, что могу,