Шрифт:
Закладка:
– Расставляют. Папины расставили, а мои нет, потому что я не описала, что и куда определить. К тому же мне нравится возиться с книгами. Когда я была маленькая, то… – фраза оборвалась.
– Что? – Аконит привалился к стеллажу и, сложив руки, внимательно разглядывал лицо Коры.
Интересно, что он там увидел? Какие эмоции? Она бы сама не решилась сказать, потому что не знала, что именно чувствовала.
– Гил, – пробормотала Кора, – мы с тобой часто сидели в библиотеке. В городе, я имею в виду.
Аконит чуть вздрогнул и удивленно моргнул.
– У тебя не было библиотеки, потому что дядюшка Крис не то чтобы любитель чтения. Так что ты ходил к нам, а я была таким ребенком… Не жаловала обильного внимания и шума, так что пряталась. И мы встречались там. В библиотеке.
– Я… Я любил читать?
– Да. А еще, мне кажется, ты презирал кресла и стулья, – улыбнулась Кора. – Ты всегда садился на пол прямо под стеллаж, с которого и снимал книгу. Если я приходила, то не шумела, чтобы не мешать. Иногда садилась рядом, даже спала на тебе…
– Ну, тут ничего не поменялось, – хмыкнул Аконит.
– Ты несносен!
– А в детстве был паинькой?
– Нет. Ну, то есть со мной ты всегда был милым, а вот с родителями… Ты такие дебаты с отцом устраивал… Знаешь, наверное, ты не особенно поменялся, Гил. Только стал злее.
– Злее, – глухо повторил Аконит.
– Извини…
– Ты правда была влюблена в… меня?
Кора покраснела, радуясь, что она распустила волосы и теперь они скрывают ее румянец.
– Ты сам присылал мне сирень, господин убийца. Откуда вопросы?
– Я делал выводы на основе твоих рассказов. И теперь, когда я знаю, что я… я Гилберт, то хотел бы выяснить больше.
– Я делала тебе предложение руки и сердца. Даже на одно колено вставала.
Аконит рассмеялся.
– Я была ребенком!
– А что я?
– Сказал, чтобы встала, и пообещал, что ответишь согласием, если спрошу, когда вырастем.
– И?
– Что?
– Ты так и не спросила.
Кора покосилась на него и фыркнула, беря в охапку еще с десяток книг и подтаскивая их к почти заполненному стеллажу.
– Знаешь, – начал вдруг Аконит, – это сложно. Сложно понимать, что я кто-то другой.
– Ты это ты. Просто когда-то ты был мальчиком Гилбертом, а я была девочкой, которую звали Бельчонком. Я росла, и ты рос. Мы менялись. Но ты это ты.
– Кто? Кирпич? 5897? Аконит? Гилберт?
– Как тебе хочется?
– Привык к Акониту…
– Что ты там мне говорил? Перефразирую. Я не спрашивала, к чему ты привык, любовь моя, я спросила, как тебе хочется.
Кора чувствовала, как сердце в груди участило ритм и как ладони вспотели от волнения. Откуда снова такая смелость? Она что, флиртует? И назвала его «любовь моя»?
На Аконита смотреть она боялась, пока он вдруг не спросил немного хрипло:
– И кто из нас несносен?
– Все еще ты, – незамедлительно бросила Кора, стараясь не показать смущения.
Она чувствовала, как Аконит встал позади нее. Он не делал буквально ничего, только еле слышно дышал, отравляя воздух ароматом сладковатого табака и металла. Никаких касаний. Но Кора все равно ощущала жар его кожи. Она закусила губу до боли, борясь с собой, с тем, как сладко сжалось что-то внутри, предвкушая…
– Не хочешь, – раздался внезапный шепот прямо у ее уха, – немного отдохнуть?
Медленно, очень медленно Кора повернулась, кончиком носа задевая его нос.
– Д-да… Пожалуй… Устала стоять, – она резко крутанулась обратно, наверняка ударив волосами по лицу Аконита.
Он хмыкнул, как всегда, и неспешно подошел к креслу, плюхнувшись в него. Какая наглость! Кора буквально только что сказала, что хочет сесть, как он занял единственное в этой части библиотеки место.
– Предлагаешь мне сесть на пол? – Брови насупились сами собой, но вид вряд ли был грозным.
Аконит ухмыльнулся, широко разводя ноги, и похлопал по своему левому бедру:
– Присаживайтесь, мисс.
Кора вспыхнула от смущения. Она поджала губы, оглядываясь, будто из воздуха внезапно материализовалось бы еще одно кресло, в которое она могла бы опуститься. Но вокруг были только стеллажи, закрывавшие от людей, которые решили бы заглянуть в библиотеку.
Конечно, можно было пройти к выходу, где был и стол, и диван. Но пойти туда означало бы оставить Аконита и не поддаваться в его очередной игре. Коре было стыдно признаваться, что такие игры ей нравились. Нравились его пылкие взгляды, его касания…
– Я бы хотела все же просто кресло.
– Это прекрасное кресло, – Аконит провел рукой от колена к паху, – попробуйте эту модель, мисс.
Она прыснула:
– Ты несносен!
Он только подмигнул, откидываясь на спинку. Кора, нарочито громко пыхтя, чтобы выразить недовольство, подошла ближе. Она встала между его ног, повернулась и осторожно села на его колено, как скромная дама опускается на самый краешек дивана. Однако Аконит притянул Кору ближе, прижимая к себе. Она резко выдохнула, напряженно вслушиваясь в загустевшую вдруг тишину библиотеки.
Был уже вечер, и Кора успела переодеться в простое домашнее платье, проигнорировав корсет, даже чулки стянула, решив, что после все равно пойдет спать, к чему лишние вещи… Так что между телами было не так уж много ткани: платье, сорочка и мужская рубашка с брюками.
Аконит обвил рукой талию Коры. Она ощутила его дыхание на своем затылке, когда он бережно перекинул ее волосы через плечо на грудь. Его пальцы еще терялись в рыжих локонах, он оттягивал завитую прядь и отпускал, следя, как та пружинкой возвращает прежний вид.
Кора сглотнула, сжимая ноги, чтобы подавить желание сдвинуться. Нужно просто замереть и переждать… Просто переждать…
Влажные губы коснулись шеи сзади, Кора охнула от неожиданности и выгнулась. Ей мнилось, что она слишком громко дышит, что любой, кто окажется у дверей библиотеки, сможет услышать ее прерывистое дыхание. Она все глотала воздух, но было мало. Всего было мало. Особенно мало Аконита.
Он ласкал ее с упоением, рассыпая поцелуи по ее коже от шеи до кончиков пальцев. Объятия становились сильнее, а нежность сменялась страстью. Кора подрагивала. Внутри сплелся клубок противоречивых чувств из удовольствия и страха.
Аконит огладил живот Коры, поднимаясь рукою выше, сжал ее грудь, негромко простонав прямо в ее ухо. Каждое его прикосновение вызывало вспышку наслаждения, от силы которого хотелось плакать. Теплые волны поднимались внутри, мурашки приятно щекотали. Кора положила ладонь на руку Аконита, поворачиваясь к нему, судорожно
