Тулузы – командованию группы армий. Начальником связи здесь был замечательный дипломированный инженер генерал-майор Майснер, в прошлом начальник конструкторского отдела аппаратов связи в австрийской армии, затем начальник связи 6-й армии на Восточном фронте. Мы двигались по ничейной земле в Севеннах, где не пользовались дорогами из-за опасности нападений «маки». Мы проехали через Бордо, пересекли Жиронду, увидели зажиточные усадьбы с украшенными голубятнями.

Мы миновали Ангулем, направляясь в Пуатье, где ковровые бомбардировки союзников превратили в руины целые кварталы. Налеты, совершавшиеся так далеко от линии фронта, были бессмысленны и недружественны по отношению к прежнему союзнику. Близ Сомюра, в котором была известная французская кавалерийская школа, мы переправились через Луару. Мы пересекли по диагонали всю Францию, проделав путь длиной свыше тысячи километров, и прибыли наконец в Ле-Ман в штаб 7-й армии. К югу от города мы проехали мимо аэродрома, поле которого в результате авианалетов представляло собой лунный ландшафт. Жители Ле-Мана вышли на прогулку в солнечный воскресный день. В той части города, где были виллы, мы обнаружили мощный бункер, подобный тем, что мы строили на Западном валу. На его крыше принимала солнечные ванны связистка штаба в купальном костюме. Это было впечатляющее зрелище для солдат-фронтовиков, которым предстояли тяжелые бои. В самом бункере лежала в гамаке, закрепленном на потолке, вторая связистка, которая диктовала приказ фельдфебелю, сидевшему под ней и печатавшему на машинке. В небольшом соседнем помещении я доложил о своем прибытии генерал-полковнику Долльманну, который работал вместе со своим начальником штаба. Это был тот самый армейский штаб, который я оставил 18 мая 1940 г. Долльманн стал командующим после мобилизации. Все время он служил во Франции. От моего штаба начальника связи, во главе которого теперь стоял полковник Куцки, остался лишь капитан Вильдермут.

Долльманн был серьезен, он приветствовал прибытие 277-й дивизии с целью усиления армии. Дивизия должна была разгрузиться к югу от Луары вблизи Анже (который находился севернее реки), дальше железнодорожного сообщения не было. Нам предстояло пройти до фронта около 200 км. Долльманн настаивал на том, что передвигаться надо только в темное время суток, несмотря на то что ночи были короткими. После краткого подсчета выяснилось, что на марш тогда потребуются две недели. Дивизия, прежде чем вступить в бой, должна была в маршевом порядке и на лошадях преодолеть это расстояние. Грузовиков не было.

Следовало решить, что необходимо сделать, чтобы быстрее добраться до фронта. Мы оборудовали транзитный пункт в Анже, через который должен был проходить транспорт после разгрузки. Далее он направлялся на север через объездные пути. На транспортных средствах полевая жандармерия крепила таблички с моим именем, чтобы избежать следования по тем дорогам, которые ночью бомбит авиация. Затем мы обосновались в небольшом городке Луэ, на полпути между Ле-Маном и Лавалем, и стали ждать. Один день мы справлялись о принимаемых в штабе армии приказах, другой день посвящали поездке в Анже, чтобы узнать, как далеко продвинулись вперед маршевые группы.

Прекрасный старый город, в прошлом столица графства Анжу, сохранился до нашего времени. При отправке первого железнодорожного транспорта я встретил полковника Хамбека, который только что похоронил жертв налета истребителя-бомбардировщика. Погибло пятнадцать солдат. Может, враг узнал о наших передвижениях и теперь будет действовать так в каждом случае? Оказалось, что это был единичный налет. На протяжении всего 200-километрового пути не случилось ни одного чрезвычайного происшествия.

После краткого пребывания в районе городков Конде-сюр-Нуаро – Тюри-Аркур 277-я дивизия должна была сменить в конце июня 2-ю танковую дивизию. В выдвинутом вперед 47-м танковом корпусе в крайне запущенном замке находился штаб, который был тщательно замаскирован для защиты от воздушных налетов. Там я встретил моего старого знакомого командира 2-й танковой дивизии генерал-лейтенанта Хайнриха барона фон Люттвица. Моим 38-м батальоном связи танковых войск командовал майор Циман. Мне было важно выслушать соображения по поводу тактики противника и моей собственной. У моих собеседников это получилось замечательно. Я попросил их непосредственно на практике в подразделениях поделиться со мной своим опытом еще до начала боевых действий.

28 июня 1944 г. в Ле-Мане умер от сердечного приступа генерал-полковник Долльманн. Тяжелые бои на его участке фронта и потеря Шербура – перенести все это было выше его сил.

Его преемником стал обергруппенфюрер СС Хауссер, бывший прежде в рейхсвере пехотным командиром в Штеттине.

Приказ о вступлении в бой для 277-й дивизии был изменен. Теперь, после отвода 9-й танковой дивизии СС, она придавалась 2-му танковому корпусу СС под командованием обер-группенфюрера Биттриха[131].

3 июля 1944 г. я отправился туда вместе с моим начальником оперативного отдела штаба подполковником бароном фон Вангенхаймом и его помощником. Из-за постоянно висевших в воздухе истребителей-бомбардировщиков мы ехали в одном автомобиле. «Фольксваген» напоминал собой передвигавшийся с места на место куст. Один из нас наблюдал за небом над нами, другой смотрел вперед, чтобы в случае опасности можно было остановиться и быстро выйти. Когда мы получили приказ о передаче нас 2-му танковому корпусу СС, на непросматриваемом повороте в бок нашему легкому «Фольксвагену» въехал тяжелый грузовик. Я вывихнул правую руку, фон Вангенхайм получил сотрясение мозга и кровоточащую рану на голове, мой русский автомат для личной защиты был разбит. Отремонтировать «Фольксваген» уже было невозможно. Офицер для поручений передал в дивизию приказ по корпусу, а я вместе с фон Вангенхаймом оказался в госпитале в Ле-Мане, вместо того чтобы повести солдат в бой с неприятелем. Утешительным было лишь то, что английские истребители-бомбардировщики, кружившие каждый день над Ле-Маном, видели красные кресты на госпитале и придерживались Женевской конвенции.

Уже на следующий день меня посетил генерал-майор Юнк из резерва фюрера, чтобы принять дивизию. Я рассказал ему о самом важном, что ему необходимо знать. Просторный госпиталь был построен американцами в Первую мировую войну, затем он стал больницей. Сюда поступали тяжелораненые с огнестрельными ранениями в голову, грудь и живот, они стонали и метались день и ночь. У нас обоих были самые легкие случаи. Я даже мог посещать Вангенхайма в соседней палате. Нас навещало много знакомых из старого штаба и дивизии.

Дивизия начала разворачиваться по фронту шириной в

12 км к юго-западу от Кана. На этом же участке фронта танковая дивизия прежде занимала лишь отдельные опорные пункты. К северу от линии Эвреси – Буги – Мисси – Нуайе начали оборудовать и укреплять высоту 113, когда между 10 и 13 июля дивизия была атакована по всему фронту. Вслед за интенсивной огневой подготовкой при поддержке также корабельных орудий превосходящие английские части с танками перешли в наступление. Новая дивизия в этом