— Опять уточнения! — вздохнул Берг, сделав вид, что не заметил легкой издевки. — Давайте ваши вопросы, господин следователь. Только прежде скажите мне — в России у задержанных есть право на телефонный звонок?

— Есть. Но, боюсь, не в вашем случае, господин Рихтер! Прежде я должен убедиться, что вы — именно тот человек, за которого себя выдаете. Кстати: кому вы хотите позвонить? Адвокату?

— Адвокату надо платить. А денег у меня нет, господин следователь! Хочу позвонить родственникам во Франкфурт-на Майне — у них, надеюсь, деньги для меня найдутся. Последний раз я звонил им из Украины. Они наверняка сильно беспокоятся — все-таки война…

— Спецоперация, — поправил контрразведчик. — Впрочем, неважно. Ну что? Перейдем к вопросам? Первый: вы очень хорошо говорите по-русски. Где практиковались, господин Рихтер?

Через полчаса контрразведчик с прежней доброжелательной улыбкой констатировал:

— Плохо, господин Рихтер! Вы скверно знаете географию Украины и «плаваете» в самых элементарных вопросах. Теперь о вашей службе в Европейской Организации безопасности и сотрудничества. Для сотрудника ОБСЕ по меньшей мере странно не знать структуру своей организации и имена родного начальства. Вам не кажется, Рихтер? Вы затруднились назвать не только имена своих коллег, но и имя главы миссии на Украине, турецкого дипломата Яшара Халита Чевика А уж не знать нынешнего председателя постоянного совета ОБСЕ, министра иностранных дел Польши Збигнева Рау… Может, вы назовете его предшественника? Не помните? Это швед Энн Линде, господин Рихтер!

Следователь откинулся на спинку кресла и продолжил:

— Задам еще пару вопросов, господин Рихтер: когда и как вы попали на территорию Украины?

— В моих бумагах все это есть, — пожал плечами Берг. — Я подписал двухлетний контракт с ОБСЕ в ноябре прошлого года, и тогда же прилетел в Харьков из Франкфурта-на-Майне.

— У русских есть поговорка: бумага все терпит, — вздохнул следователь. — Слыхали? И ваши бумаги тоже терпят вашу неискренность, господин Рихтер! Пока терпят! Вот официальная справка: между Харьковом и Франкфуртом нет и не было прямого авиасообщения!

— А я и не утверждал, что летел прямым рейсом, герр офицер. Была какая-то стыковка, деталей я не помню, к сожалению!

— Всего через три месяца после события? — иронично улыбнулся следователь. — В подпитии летели?

— Посидели с друзьями перед отлетом из Германии, было дело, — согласился Берг. — У русских так разве не бывает? Даже в вашем старом фильме про Новый год — не помню названия… Там еще польская актриса играла, Барбара Брыльска — как же он назывался?..

— Не морочьте мне голову, Рихтер! Фильм называется «Ирония судьбы». Хорошо: допустим, вы въехали на Украину в ноябре прошлого года. Но соответствующей отметки в вашем паспорте почему-то нет!

— Миссионеры ОБСЕ при пересечении европейских границ не пользуются гражданскими паспортами.

— Ф-фу! Тогда как получилось, что в первой декаде марта нынешнего года вы вторично въехали в Украину из Польши, через пограничный пункт пропуска Краковяк? И уже по своему паспорту…

— Это какая-то ошибка… Никогда не был в вашем Краковяке, герр офицер!

— Никакой ошибки! Наши специалисты смогли подключиться к базе данных пограничной стражи Украины, — следователь жестом фокусника выложил на стол три бумаги. — Вот скан вашего паспорта с отметкой о пересечении вами польско-украинской границы на переходе Краковяк. Там вы предъявили согласованное с украинским консульством в Польше прошение о зачислении в Иностранный легион — вот ксерокопия. Плюс ваше фото на погранпереходе. Это все тоже ошибки? Будете отрицать?

— Буду. Я не был в Польше и уж конечно, не вербовался в наемники!

— Бывает, — легко согласился майор. — Полагаю, в канун Женского дня вы снова посидели с друзьями, и кто-то без спроса взял ваш паспорт и использовал его в Краковяке? Это несерьезно, Рихтер! Еще вопрос, как русские говорят, «на засыпку»: почему вас ищет СБУ? Ориентировки разосланы по всей Западной и Центральной Украине пять дней назад…

Берг только развел руками: придумывать что-либо он уже устал.

— Понятия не имеете? Теперь о консульстве: мы еще в первый день нашего знакомства отправили туда запрос. И получили от могилёвских дипломатов два ответа — с трехдневным интервалом. В первом германский консул сообщил, что у него нет сведений о гражданине ФРГ Рихтере. Через три дня консульство извинилось за некую ошибку в базе данных и подтвердило вашу личность и в работу ОБСЕ. Что скажете, Рихтер?

— Так ведь сами говорите — время военное, герр офицер! Вот и консульство… Поначалу напутали что-то, потом ошибку признали. А это официальная организация!

— Да-да, официальная, — хмыкнул следователь — Почему вы улыбаетесь, Рихтер?

Берг сделал серьезное лицо, думая о немецких коллегах генерала Тоси, которым нескончаемые проблемы «подшефного» из Японии наверняка доставляли массу хлопот.

Не дождавшись ответа, контрразведчик прихлопнул ладонями по столу:

— Рихтер, возвращайтесь в камеру! И настоятельно рекомендую вам поразмышлять о своей непростой ситуации, — посоветовал он. — Вы умный человек! И не хуже меня понимаете, что пробелы в знании географии Украины, двойной въезд в страну, объявление вашей персоны в розыск украинской контрразведкой выстраиваются во вполне определенную схему…

— И в какую же, по-вашему? — уже с порога оскорбленно поинтересовался Берг.

— Я почти уверен, что вы — нелегал из Bundesnachrichtendienst, службы внешней разведки Германии. Работали на Украине под «крышей» ОБСЕ, где-то прокололись и попали к хохлам «на карандаш». Поэтому и решили бежать через Белоруссию, а не через ближайшую границу. Тогда все складывается, Рихтер!

Берг только пожал плечами и промолчал.

— Поймите — нам нет дела до интересов БНД на Украине. Своих забот по горло. Но из нашей «конторы» вас не выпустят до тех пор, пока компетентные органы не получат удовлетворительные ответы на все вопросы по вашей личности. Ступайте, Рихтер!

* * *

Вернувшись в свою камеру, Берг вытянулся на лежанке, закрыл глаза и принялся размышлять.

Каждый следователь на допросе рассчитывает получить нужную ему информацию, но в ходе общения с подозреваемым неизбежно выдает ему и свое оружие: факты, которые он озвучивает для того, чтобы показать свою осведомленность. Иногда доверительный тон и высказанная осведомленность следователя прямо рассчитаны на обратную связь. И такой прием позволяет если не добиться взаимной откровенности, то определить степень воздействия на допрашиваемого.

Сегодняшний допрос дал Бергу, как ему показалось, больше, чем следователю. Майор в нелепом бушлате без погон и знаков различия не задал ни одного уточняющего вопроса по немецкому гражданству, стало быть, русские раскопали всю информацию о системе выдачи паспортов в Федеративной Республике, особенностях их получения жителями разных земель Германии и не заподозрили лже-Рихтера в работе «под чужим флагом»[165]. Вывод напрашивался сам собой: русским действительно нет дела до свар между Германией и Украиной. Не до чужих плутней, как говорится, — не упустить бы из вида плутни под носом!

А раз так — не стоит