– Я должен заставить тебя облизать его, – рычит Оукли. – Заставить тебя взять мой большой член в твой сладкий ротик и попробовать себя на вкус.

Я рвано выдыхаю. Черт возьми.

Схватив за бедра, он переворачивает меня.

– На колени.

Я и не думаю ослушиваться.

Падаю на пол так быстро, что голова начинает кружиться. Уголок его рта изгибается в самодовольной усмешке, когда он сжимает свой член и держит его перед моим лицом. Он блестит, покрытый моей влагой.

– Хочешь?

Застенчиво улыбаясь, я киваю.

– Докажи, – насмехается он, повторяя мои предыдущие слова.

Я обхватываю пальцами его за основание и медленно провожу рукой по всей длине, дразня его так же, как он дразнил меня до этого.

Оукли упирается ладонями в стену.

– Положи его в ротик, малышка.

Наклонив голову, я провожу кончиком языка по пульсирующей вене, бегущей вдоль его члена. Оукли весь напрягается и прикусывает нижнюю губу.

– Черт возьми, так хорошо. – Его рука зарывается в мои волосы, и он бормочет еще одно проклятие. – Слишком хорошо. Это была плохая идея.

Он поднимает меня и сажает на раковину.

– Раздвинь ножки и покажи мне свою красивую киску.

Когда я делаю, как он сказал, он снова погружается в меня, трахая так хорошо, что из головы вылетают все мысли. Я прижата к раковине, ноги широко разведены в стороны, чтобы он мог взять меня полностью.

Я понимаю, что никогда не смогу насытиться им.

Он – зависимость, от которой я никогда не смогу избавиться.

Между толчками наши губы встречаются, и мы сливаемся в беспорядочных движениях языков. Прошло так много времени с тех пор, как мы делали это в последний раз. Слишком много.

Я впиваюсь ногтями в его спину, пока он трахает меня жестко и глубоко, двигая меня вверх и вниз на своем члене. Постанывая, он посасывает мочку моего уха и хрипит:

– Царапай меня так, чтобы остались шрамы.

Его зубы цепляют мою шею, я впиваюсь ногтями в его кожу. Хватаюсь за него крепче, когда темп становится нетерпеливым, и он входит все глубже, касаясь точки, от которой по всему моему телу взрываются сотни фейерверков.

– О боже.

Он трахает меня так хорошо, что я задыхаюсь. Раковина дребезжит от его движений, и на мгновение мне кажется, что она вот-вот оторвется от стены.

Оукли снова целует меня, одной рукой сжав мою задницу, а второй стимулируя клитор. Словно чувствуя, как во мне зреет оргазм, он прижимается губами к изгибу моей шеи.

– Я люблю тебя.

Это последнее, что я слышу, прежде чем оргазм обрушивается на меня с силой, которая шокирует нас обоих. Это не похоже ни на что, что я когда-либо испытывала раньше. Он такой мощный, что мне практически больно.

Оукли следующий. Его пальцы впиваются в мои бедра, он издает сдавленный стон, вторая рука поднимается, чтобы схватить меня сзади за шею, пока он кончает.

Я расслабляюсь в его руках, тяжело дыша.

– Я тоже тебя люблю.

В этот момент мы слышим это. Чей-то ужасный визг в микрофон.

– Что это, черт возьми, такое?

У Оукли на лице появляется гримаса.

– Звучит так, будто умирает животное.

И тут до меня доходит.

Оукли тоже понимает, что происходит, поскольку у него вырывается смешок. Это не умирающее животное. Это мой брат Джейс пытается петь.

Оукли прячет свой член обратно в джинсы, пока я поправляю платье. Как только мы оба одеваемся, он хватает меня за руку, и мы возвращаемся в зал. Как раз вовремя. Джейс заканчивает петь последний куплет любимой песни Дилан. Коул затыкает уши и кричит:

– Боже милостивый, сделай так, чтобы это закончилось!

Я не знаю, почему Джейс это делает, но одно могу сказать точно. Дилан наслаждается каждой секундой. Либо у нее проблемы со слухом, либо она просто без ума от моего брата, потому что сейчас она смотрит на него, как на принца из сказки.

Оукли стоит позади меня, обнимая за талию, пока мы все страдаем от певческих способностей Джейса. Когда песня заканчивается, он смотрит на Дилан.

– Дилан, ты мой лучший друг. – У меня отвисает челюсть, когда он опускается на одно колено и достает из кармана коробочку с кольцом. – Но я надеялся, что ты сделаешь меня самым счастливым человеком в мире и станешь моей женой.

Мы с Сойер начинаем визжать как пара сумасшедших банши.

Я понятия не имела, что Джейс сделает ей предложение сегодня вечером, но я так рада за них. И эта радость переполняет меня настолько, что я снова поворачиваюсь к Оукли.

– Я люблю тебя.

Он обхватывает мое лицо одной рукой, проводя большим пальцем по моим губам.

– Спасибо.

– За то, что люблю тебя? – спрашиваю я, когда он прижимается губами к моему лбу.

– За то, что спасла меня, – хрипло говорит он.

Эпилог

5 месяцев спустя…

Я закрываю глаза и выдыхаю, слушая, как волны бьются о берег. День такой прекрасный, но все, о чем я могу думать, – что сегодня ровно два года со дня аварии. Это безумие, насколько моя жизнь изменилась за это время.

Оукли обнимает меня сзади, его губы касаются моего уха.

– Я люблю тебя.

Мое сердце колотится в груди, и я улыбаюсь.

– Я тоже тебя люблю.

Тем не менее некоторые вещи остаются прежними.

И хотя я могла бы сидеть здесь и рассуждать о прошлом, я предпочитаю сосредоточиться на том, что происходит сейчас.

– Во сколько тебе нужно быть на работе?

Через пару месяцев после того, как Оукли начал писать песни с Лэндоном, его наняли еще несколько музыкантов. Это потрясающе, что он может зарабатывать на жизнь, занимаясь тем, в чем он не только хорош, но и от чего получает удовольствие. Хотя он по-прежнему настаивает на том, чтобы работать уборщиком неполный рабочий день в колледже. Говорит, это позволяет ему сохранять скромность.

Его нос скользит по моей шее, и он вдыхает мой запах.

– Я взял отгул.

Оукли в последнее время ведет себя немного странно – ну, странно для него, – и я не знаю почему. Но если подумать об этом… я бы сказала, что у него припрятан большой сюрприз.

Я изо всех сил стараюсь изображать невинность.

– Почему?

Уголок его губ приподнимается.

– Чтобы мы могли отпраздновать.

Сердце разгоняется еще сильнее, и все тело трепещет от нетерпения.

Вот оно. Происходит прямо сейчас.

Я бы солгала, если бы сказала, будто не ждала, когда Оукли сделает мне предложение.

Два месяца