Твитч допил остатки из своего бокала, и когда он посмотрел на Вандера своим потемневшим взглядом, Вандер наполнил его без вопросов. И когда Твитч выпил еще половину своего полного бокала, его глаза затуманились, когда он произнес:

— Хорошо. Я рад, что ты не ревнуешь. — Он провел пальцами по внешней стороне своего бокала, прежде чем издать издевательский смешок. — Что, черт возьми, могло заставить тебя ревновать? — эти мягкие карие глаза опасно прищурились. — То, что мой отчим избивал меня с тех пор, как я был гребаным ребенком? То, что я жил на улице? Жрал из гребаной мусорки? А может, годы, которые я провел в колонии для несовершеннолетних? — он издал резкий, лишенный юмора смешок, прежде чем протяжно произнести приглушенное: — В то время как ты был в безопасности дома со своими мамой и папой, я провел всю свою жизнь на волосок от смерти, будучи обманутым каждым ублюдком, который должен был защищать меня. Твоя жизнь превратила тебя в принца. Моя жизнь превратила меня в гребаное животное. — Он отхлебнул скотч, облизывая губы. — Тебе преподносили твое дерьмо на блюдечке с голубой каемочкой, дружище, в то время как я строил империю с нуля. Заработал миллионы. Заслужил уважение своих сверстников. В этих краях меня называли гребаным королем. — Его глаза сузились, глядя на брата. — Такие маленькие сучки, как ты, были слишком напуганы, чтобы произнести мое чертово имя вслух. — Твитч медленно покачал головой. — Мне ни хрена от тебя не надо. Я тебя не знаю. Я не хочу тебя знать. Но эта женщина… — он резко указал на меня, — … самое важное в моей жизни, и она хочет узнать тебя получше, так что я сейчас же закрою свой гребаный рот и позволю этому дерьму происходить, потому что это сделает ее счастливой. А когда она счастлива, счастлив и я.

На сердце у меня потеплело.

Никто не осмеливался заговорить.

Поэтому Твитч оглядел стол, прежде чем снова обратиться к своему брату и резко ухмыльнуться.

— Или мое существование доставляет тебе дискомфорт?

Зеп повернулся к своему отцу.

— Думаю, мне пора уйти.

Папа Тони выглядел определенно убитым горем, и когда его глаза пробежались по жесткому лицу Твитча, он начал мягко, умиротворяюще:

— Тони...

Раздался громкий удар, заставивший мое тело вздрогнуть, и когда сжатый кулак Твитча опустился на стол с такой силой, что тот затрясся, мы все увидели, как бокалы для вина подпрыгнули, а затем упали, за чем последовал пронзительный звук бьющегося стекла, когда один из них скатился с края стола на землю. И когда Твитч заговорил, я никогда не слышала такой неприкрытой ярости.

Выражение его лица было маниакальным, глаза прикрыты, он говорил сквозь стиснутые зубы, и все мое тело покрылось мурашками.

— Меня зовут Твитч. — Он понизил голос. — Назван на улице моей настоящей семьей, папа. — Он произнес «папа» так, словно это было уничижительное слово.

Твитч повернулся лицом к Зепу.

— Ты не хочешь брата? — его губы поджались, когда он кивнул. — Здесь нет проблем, чувак, но...

Внезапно он встал и зашагал обратно в дом. Мы все оглянулись друг на друга, неуверенные в том, что происходит, но когда Твитч вернулся на свое место, он держал в руках что-то, от чего у меня екнуло сердце.

Он держал фотографию между пальцами и протянул ее Зепу.

— Но этот маленький мальчик… — он сделал паузу, чтобы повернуть фотографию к своему лицу, и посмотрел на нашего сына сверху вниз, — ... этот красивый маленький мальчик… — он повернул фотографию обратно к своему брату, — ... в его жилах течет твоя кровь, и у него не много родственников. Я знаю, что он полюбил бы дядю, настоящего дядю, и ты бы, бл*дь, тоже его полюбил, потому что он чертовски милый. Так что прими решение, парень. Да или нет? — он бросил на него бесстрастный взгляд. — Я позволю тебе выместить на мне свою злость на отца, потому что ты для меня ни хрена не значишь, но я не позволю тебе опробовать это дерьмо на моем ребенке. — Его глаза опасно сузились, а голос был чуть громче шепота. — Я, бл*дь, не позволю. — Холодный взгляд устремился на его отца. — И ты....

Твитч остановился, быстро тряхнув головой и резко выдохнув. Он встал так быстро, что стул, на котором он сидел, отлетел назад с грохотом, от чего у меня заколотилось сердце, и когда он шагнул ко мне, я выжидающе выпрямилась.

Выглядя совершенно расстроенным, он взял мою голову в свои руки и приблизил свое лицо к моему, его глаза умоляли.

— Я думал, что смогу это сделать, но я не могу. — Поцелуй, который он запечатлел на моих губах, был болезненным.

Я наблюдала, как он вошел в дом, и услышала, как за ним захлопнулась входная дверь. Его машина завелась, а потом он уехал.

Глава 34

Твитч

Было уже поздно, когда я возвращался от Юлия и Аны. Мне вообще не следовало садиться за руль, но я хотел вернуться домой к своей девочке. Я не видел своего сына весь день и знал, что он будет в постели, но мне все равно нужно было увидеть его, прежде чем я потеряю сознание, что, как я чувствовал, произойдет скоро. Поэтому я ехал медленно, так осторожно, как только может пьяный человек.

В тот момент, когда я заехал на подъездную дорожку, входная дверь открылась, и Лекси вышла из дома в своем крошечном шелковом халатике, ее лицо осунулось, рот был плотно сжат, она выглядела чертовски встревоженной. И я почувствовал себя полным придурком.

Я вышел из машины и медленно подошел к ней на нетвердых ногах. Остается только догадываться, почему я сказал то, что сказал, но я торжественно объявил:

— Я пьян.

— Вижу. — Она прижалась ко мне сбоку, просунув плечо под мою руку, и я расслабился, перенося на нее свой вес. — Звонил Юлий. — Она посмотрела на меня, ее глаза потеплели, но тон был раздраженным. — Тебе следовало позволить ему вызвать такси.

— Знаю, — сказал я ей, потому что она была права. Насколько же мне повезло, что у меня была