Голос Лекси рядом со мной звучал раздраженно.

— Не тебе решать, с кем ей быть, Твитч. Она любит его и… — когда она повернулась ко мне, ее большие синие глаза сузились у моих губ. — Почему ты улыбаешься?

Моя малышка.

Боже, она прекрасна.

Нежно убрав ее волосы за ухо, я, продолжая улыбаться, заявил:

— Я не претендую на то, что много знаю о женщинах, но я знаю одну вещь. Им не нравится, когда ты указываешь им, что делать. Или заставляешь держаться подальше от того, кто им нужен.

Я увидел тот момент, когда она все поняла. Ее глаза расширились, и она опустила подбородок, чтобы скрыть улыбку, а когда она наконец снова посмотрела на меня, ее глаза были полны веселья.

— Ты подлый засранец. Ты сделал все это... Сказал все это нарочно, зная, что она пойдет за ним.

Тама понес Молли к своей машине, целуя ее так, словно она была воздухом, и он умирал от желания снова дышать. Полностью невозмутимый, я произнес:

— О нет. Молли, вернись.

Лекси откинула голову назад и громко рассмеялась, и я ухмыльнулся, глядя на ее раскрасневшееся и улыбающееся лицо, прежде чем мой разгоряченный взгляд остановился на ее полных губах.

— Мне нужен этот рот, мамочка.

Ее глаза сверкнули на мгновение, а затем взгляд стал похотливым, и мне понравилось, что после всего этого времени мы все еще были так же увлечены друг другом, как и в начале.

— Только мой рот? — в ее голосе звучало разочарование.

Я медленно покачал головой и взял ее за руку, притягивая ближе.

— Каждому путешествию нужна отправная точка.

Из меня вырвался сдавленный звук, когда ее жадные пальчики протянулись, чтобы потереть мой член через джинсы. Ее голос был хриплым, когда она прошептала:

— Разве ты не собираешься наказать меня?

Она хотела, чтобы ее наказали.

Трахни меня.

Она была совершенством.

Но сегодня я просто хотел моего улыбающегося, милого Ангела. Только ее. И я хотел ее всю.

— Прикоснись ко мне.

Ведя ее спиной вперед по коридору, я не сводил с нее глаз, а она держала свою маленькую ручку на моей натянутой ширинке. Когда я наклонил лицо, чтобы поцеловать ее, она игриво отстранилась, улыбаясь и избегая моих губ, и мое сердце сделало какой-то странный скачок.

Хм.

Это было по-другому.

Всякий раз, когда я был рядом с этой женщиной, казалось, я не мог оторвать ни рук от нее, ни надеть штаны.

Как только мы оказались в спальне, я запустил руки к низу хлопкового платья, в котором она была, и сдернул его, увидев ее в маленьких кружевных трусиках и таком же белом лифчике...

Лекси

Он стоял так уже долгое время. Я начинала чувствовать себя неловко.

— Милый? — мои брови слегка нахмурились.

Что с ним не так?

Внезапно он нахмурился и с трудом сглотнул, а затем моргнул и зашевелился. Но когда он вытащил свой телефон и направил его на меня, я со вздохом подняла руку, чуть не выбив телефон у него из рук.

— Не фотографируй меня. — Совершенно возмущенная, я прошипела: — Не в таком виде.

У него хватило наглости выглядеть раздраженным.

— Почему нет?

— Я…

О, нет.

Мои глаза плотно закрылись, и неуверенность, с которой я боролась с тех пор, как у меня появился ЭйДжей, вернулась со всей силой. Я прикрыла свой живот рукой, растопырив пальцы, совершенно смущенная, а затем прошептала: — Я уже не та, что прежде. — Я сказала это так, чтобы он не мог неправильно понять, что я имею в виду.

И он понял меня.

Делая шаг вперед, его твердая длина прижалась к моему бедру. Многозначительно глядя на меня сверху вниз, он грубо произнес:

— Для тебя это похоже на разочарование?

Нет.

Это было похоже на мое крушение.

Неожиданно мой рот открылся, и все слова вылетели наружу.

— Я уже не такая худая, как была.

— Ты мне нравишься такой.

— У меня появился живот.

Он усмехнулся.

— Вряд ли это можно назвать животом.

— Моя задница стала больше.

На это он ухмыльнулся, скользнув рукой по моему бедру, чтобы сжать округлую ягодицу.

— Я знаю.

Засранец.

Чувствуя себя прямолинейной, я продолжила:

— Беременность сделала мои сиськи огромными. Смотри. — Я прижала к ним руки, чтобы подчеркнуть свои слова, и когда грудь непристойно выпятилась, я моргнула, глядя на него. — Видишь? — его глаза не отрывались от моей груди. Я провела рукой по волосам, раздраженно вздыхая, и сказала: — Это так нечестно, что я выгляжу так, когда ты выглядишь… — я обвела рукой все его великолепие. — … так. — Я продолжила: — Я тренируюсь. Бегаю. Я занимаюсь йогой. Не имеет значения, что я делаю; эти изгибы не хотят покидать меня. — Когда в уголках его глаз появились морщинки, я печально призналась: — Они устроились как дома и, по-видимому, никуда не денутся.

— Хорошо, — последовал его холодный ответ.

Мои глаза сузились.

— Ты вообще меня слушал?

Он вздохнул.

— Я слушал, Ангел. Мне просто похрен, вот и все. — У меня перехватило дыхание, когда он улыбнулся своей красивой кривой улыбкой и произнес: — Я услышал твои опасения, но я мужчина. Я люблю изгибы. А твои изгибы? — рокочущее рычание прозвучало низко в его горле, и его глаза прикрылись. — Просто бомба.

Ну, черт.

Бомба.

Мне это понравилось.

— Я просто немного не уверена в себе, вот и все, и...

Он наклонился и прервал меня, захватив мои губы в твердом, властном поцелуе, который опьянил меня, и когда он отстранился, его глаза были теплыми.

— Заткнись, детка.

— Хорошо, — был мой ответ с придыханием.

С легким толчком я приземлилась спиной на кровать, а он взобрался на меня. Мои глаза расширились, когда я посмотрела на кровать и увидела свои ярко-желтые тапочки.

— Ты хочешь, чтобы я оставила Пикачу?— он лишь молча коснулся губами моей шеи, и я мягко улыбнулась, слегка пожав плечами. Ладно. — Как хочешь.

— Ты нравишься мне любой, — это был определенно правильный ответ, и я почувствовала эти слова глубоко в своей душе, когда он пососал нежную область, где шея соединялась с плечом, помечая меня.

Мои глаза закрылись от блаженства, и я подняла руки к его затылку, нуждаясь в