эта женщина, которая любила меня и безоговорочно принимала мое дерьмо? Она была всем хорошим в этом испорченном мире, и она была моей. Мои губы растянулись в улыбке, когда я прищурился сквозь тяжелые веки. — Ты хоть знаешь, как сильно я тебя люблю?

— Нет. — Она проводила меня внутрь и удивленно спросила: — Как сильно ты меня любишь?

— Очень сильно, — сказал я ей, и звук ее мягкого смешка заставил меня захотеть дать ей все, чего она когда-либо желала в жизни.

И я бы так и сделал.

Я бы сделал это ради нее.

Сделал для нее все, что угодно.

Для моей малышки.

— А где вечеринка? — спросил я немного слишком громко, когда мы вошли внутрь, и она приложила палец к моим губам, заставляя меня замолчать. Я понизил свой тон. —Все ушли?

— Аманда и Вандер останутся у Юлия и Аны. Они уже ушли. Но… — она осторожно покосилась на меня. — … Зеп и папа Тони собирались заселиться в отель, и... — Лекси поколебалась, прежде чем продолжить: — Я подумала, что это глупо, учитывая, что у тебя есть дом через дорогу, который не используется, поэтому я сказала им, что они могут остановиться там. — Ее глаза внимательно изучали мое лицо. — Они неоднократно отказывались, но я настаивала, и в конце концов они сдались.

Мой желудок скрутило, но я проигнорировал его и наклонился к ее лицу.

— Ты хорошая женщина.

Тогда она улыбнулась, и я понял, что готов бросить вызов всему гребаному миру, чтобы моя королева была довольна.

Спотыкаясь, я двинулся по коридору к комнате ЭйДжея, и Лекси последовала за мной. Когда я вошел так тихо, как только мог, то опустился на колени у его кровати и нежно положил руку ему на голову. Я почувствовал, как волна облегчения захлестнула меня, пока я смотрел, как его грудь легко двигается вверх и вниз во сне.

Я встал и прошел мимо моего прекрасного голубоглазого Ангела. Она сказала:

— Пойдем спать.

Но мои гребаные ноги плохо слушались. Вдобавок ко всему, у меня кружилась голова. Я дошел до дивана и опустился на него, положив руки на пол, а затем откинувшись на спину. Лекси мгновение наблюдала за мной, прежде чем подойти и сесть рядом с моей головой. Я потерся щетиной о ее колено и зачарованно наблюдал, как мурашки покрыли ее кожу.

— Я пытаюсь быть хорошим отцом, — сказал я в затемненной комнате.

— Я вижу, что ты стараешься, — тихо ответила она, нежно проводя рукой по моим волосам.

— Я люблю его так сильно, что это пугает меня.

Она издала легкий смешок.

— Мне знакомо это чувство.

Когда она провела рукой по моей щеке, я пробормотал:

— Я просто хочу, чтобы он смотрел на меня и не видел, какой я кусок дерьма. — Запрокинув голову, чтобы посмотреть на нее, я тихо спросил: — Как мне это сделать?

Лекси была моим миром, но этот маленький мальчик, мой мальчик... он был всей моей вселенной. Мысль о том, что кто-то пытается удержать меня от него, была абсурдной. Я бы сделал все, чтобы быть рядом с ним. Никто не мог удержать меня на расстоянии.

Я бы, бл*дь, хотел посмотреть, как кто-нибудь попробует.

Маленькая ручка у моей щеки замерла, и когда она коснулась моего подбородка, удерживая меня на месте, ее лицо склонилось к моему, и она твердо заявила:

— Ты не кусок дерьма. — Когда я лишь молча моргнул, она наклонилась еще ниже, уткнувшись своим носом в мой. — Ты меня понял?

Однако я был. Лекс просто не могла этого видеть. Она всегда видела во мне только то, что хотела видеть, и это делало меня везучим ублюдком, потому что она всегда пыталась увидеть во мне только лучшее.

Вместо того чтобы заговорить, я поднял лицо, и когда наши губы соприкоснулись, я поцеловал ее, и в ответ она вдохнула жизнь в мое холодное, бесчувственное тело.

Она была моей библией. Страницами. Чернилами. Молитвами. И я бы читал ее до того дня, когда умру, а затем занял бы свое место и ждал ее на другой стороне. Я не был святым человеком, но верил в это дерьмо всей своей гребаной душой.

Ничто не могло разлучить нас. Даже смерть. Смерть могла бы попытаться, но я побеждал ее раньше и сделаю это снова, если понадобится.

Все, что угодно, лишь бы остаться со своей женщиной.

Но кое-что беспокоило меня, и когда я попытался встать, моя женщина помогла мне без осуждения. И когда я снова был на ногах, я зашаркал к входной двери. Лекси немедленно положила на нее свою руку, останавливая меня от выхода.

— Как ты думаешь, куда ты направляешься? — строго добавила она: — Мы идем спать.

— Послушай, — ответил я ей, медленно моргая, — мне нужно перекинуться парой слов с донором спермы.

— Только не сегодня вечером, не в таком состоянии. — Ее брови нахмурились, а губы приоткрылись, прежде чем она положила руку на бедро, выглядя властной и чертовски сексуальной. — Ты пьян.

Мне нужно было, чтобы она поняла.

— Мне нужно сказать то, что я должен сказать сейчас, потому что завтра... — я чувствовал себя глупо, говоря то, что сказал. — У меня не хватит смелости сказать то, что я должен сказать, детка.

Моя абсолютная честность задела ее. Даже в моем состоянии я мог это видеть.

Она долго и внимательно смотрела на меня, прежде чем вздохнуть.

— Ты ведь не собираешься затевать драку, не так ли?

— Не планировал, — честно ответил я, но не знал, что произойдет, когда я туда доберусь.

Ее глаза закрылись, и она убрала руку с двери, и я полюбил ее еще больше за то, что она знала, что мне нужно это сделать. Я повернул ручку и направился к выходу на негнущихся ногах. Добравшись до своего дома, я постучал в дверь, и когда она открылась, там стоял Зеп. Этот засранец не предложил войти, так что я протиснулся внутрь сам.

Это мой гребаный дом, сука.

— Где старик? — спросил я, оглядывая пространство.

— Он в постели, — натянуто произнес Зеп. — Ему нездоровится.

— Мне нужно с ним поговорить.

Как только Зеп покачал головой, дверь моей спальни открылась, и оттуда вышел мой отец в пижаме.

Он выглядел старым. Действительно