— Выйду к народу, — говорил нарисованному лицу Борон, отхлёбывая креплённый мёд, — когда успокоится. Скажу, что и так недолго мне уже править, так пусть пожалеют старика, а после моей кончины и решат, кто во главе стоять должен.

Уверенность в правоте придумки взбодрила, и старый вождь, почему-то стыдясь поднять глаза на висящий на стене портрет деда, вышел из комнаты, чтобы взять оставленный у порога завтрак.

— Эльфы всегда были на стороне рода Беора, — сказал остывшей еде Борон, — им нет причин менять сложившиеся традиции.

***

Пробуждение было крайне неприятным, хотя, несмотря на боль в боку, в целом Брегор почувствовал себя лучше. Закралась мысль попробовать встать с постели, однако разум взял верх, и юноша отказался от неудачной затеи. Рядом в комнате находились не только лекари, но и мать, и отец. Это было радостно, однако внушало тревогу: что-то снова случилось? Или уже заранее хоронить собрались?

— Я в порядке, — сказал родителям Брегор, догадываясь, как глупо это прозвучало.

Улыбнувшись, мама погладила сына по голове и вышла, а отец кивнул лекарям, давая понять, чтобы тоже покинули комнату.

— Разговор есть, — сказал Боромир, оставшись с наследником наедине. Ощутился сильный запах хмеля и курительной смеси. — Я понимаю, что тебя испугало случившееся с тобой. Нас всех напугало. И то, что убийцу никто не видел, страшит ещё больше. Это наше родовое проклятье, сын. Твой прадед Баран был зачат вне брака. Его родители поженились за пару месяцев до рождения первенца, и это стало печатью искажения. Я у Белемира в книгах видел записи о таком, но не придал значения. А теперь понимаю — правда всё. Баран жил несчастливо — терзался злобой, ненавидел всех, кто его окружал, а близкие погибали страшно! Брат наступил на что-то в лесу и умер в муках совсем молодым, второй сын сгинул на войне, как и племянница, одного из внуков он сам случайно убил…

С ужасом посмотрев на Брегора, отец увидел недоверие во взгляде юноши — мол, ну и что ты нового сказал? Таких историй в каждой семье хоть отбавляй. Да и пострашнее есть. Тоже мне родовое проклятье! Расскажи о нём погорельцам, у которых вся семья погибла! Или тем, чьи близкие прошлой зимой в проруби утонули в оттепель.

Всё поняв, Боромир разозлился:

— Ты не разумеешь, сын! Мы не сможем найти того, кто напал на тебя, потому что там никого не было! Это призрак Барана тебя забрать хотел! Это он повёл толпу! А всё потому, что Старый Беор ему в своё время власти не дал! Сам жил долго, и главенство над народом отдал внуку — деду твоему! И Баран озлобился совсем!

Брегор вздохнул. Рана болела не сильно, но утомительно, хотелось пить и спать, а тут отец со своими сказками!

— Что ты от меня хочешь? — спросил внук вождя, с трудом подняв глаза на родителя. — Колдунов найти? Спросить эльфов про ритуалы изгнания призраков? Или лекаря, чтоб тебя пить отучил?

Побагровев, Боромир засопел, сжал кулаки, однако неожиданно быстро успокоился.

— Поживёшь с моё — поймёшь отца! — заявил он. — Но ты прав — ближе к делу. Мы должны сплотиться и доказать этой проклятой сущности, что род Беора не сдаётся и будет править во веки вечные! Мы примем бой, как только ты поправишься. Готовься сражаться за свою семью!

Погрозив стене кулаком, сын вождя вышел из комнаты. Брегор проводил взглядом отца и задумался: сказки сказками, но суть дела ясна — семья хочет войны, и любой, кто выступит против — не собрат, но проклятье безумного предка, которое необходимо уничтожить. Красиво, как в эльфийских книжках. Только по сути своей отвратительно.

Браться за оружие, да к тому же с таким настроем — последнее, что хотел бы сделать юный внук вождя Борона после выздоровления.

***

Когда за слугой из дома главы поселения закрылась дверь, хозяин посмотрел на испуганную дочь и, усмехнувшись, кивнул:

— Сходи. Разузнай там всё, но не вздумай болтать лишнего! Иначе утоплю в болоте. Всё понятно?

Чего хочешь ты, лорд Айканаро?

На окнах парадного зала дортонионского дворца сияли серебром и золотом тяжёлые бархатные шторы, расшитые цветущимм ветвями Телпериона и Лаурелин.

— Нам не нужно просто собирать совет, — пояснил Финдарато появление музыкантов, — это будет веселье. Пир! В узком кругу. С песнями, танцами и немного разговорами по делу. Залог счастья народа — счастье его владык, не так ли?

— В Светлый Аман захотел, король Финдарато Инголдо? — осмотрелся Ангарато, нежно поглаживая ладонь супруги, зная её реакцию на обсуждение Земли Валар: Эльдалотэ чувствовала себя лишней во время таких разговоров, поэтому злилась.

— Где цветы? — пропел владыка Дортониона, Нарготронда и Тол-Сириона. — Где они остались? Где цветы? Дай мне ответ… Во тьме завяли, и вот их нет. Мы не знаем, что теперь в Амане, дорогой кузен, да и зачем нам это? Я бы хотел ненадолго вернуться в прошлое, когда всё было хорошо, но потом снова оказаться здесь. Как и все мы, я не нашёл места для себя ни у трона деда, ни у трона дяди, ни у трона отца. Жизнь казалась мне бессмысленной, поскольку высшие титулы давно имели носителей, общественное признание оказалось занято предшественниками, любовь публики тоже поделили до моего рождения… Моя внешность слишком типична для народа Ваньяр, которого в Светлом Краю очень много, я не мог выделиться знаниями, потому что изучал науки на тысячу лет меньше многих книжников, не мог запомниться характером из-за моей деликатности. Наверное, стоило превратиться в чудовище и нападать на охотников в лесах Эльдамара? Но я ведь не Майя и не умею менять форму тела. Я даже не имею привычки находить себе необычных женщин!

Многозначительно взглянув в сторону мрачного напряжённого Айканаро, Финдарато стал пританцовывать под музыку менестрелей, невинно улыбаясь.

— Мир поделён злом и добром, — взяв со стола вино и пригубив, начал напевать владыка, ловя взгляды родичей, но особенно пристально смотря на отличившегося в череде событий последних дней кузена. — Очень непросто в нём быть королём!

И в этом мире бывает порой

Не разобраться, кто раб, кто король.

Айканаро поднял золотой кубок, сделал вид, будто ему весело. Арагарон неожиданно для матери взбодрился и пригласил её на танец. Леди Эльдалотэ засветилась счастьем. Ангарато стал ритмично