Хаджар улыбнулся. Если привыкнуть, то грубость Оруна была в чем-то даже приятной. Как редкий холодный душ после тяжелого рабочего дня.

Она возвращала в реальность.

Порой такую же грубую, как сам Великий Мечник.

— Ни первое, ни второе.

Орун на мгновение застыл. Прямо так — с костью между зубов.

— Ты что, по мальчикам что ли?

— Нет.

— Тогда как это — ни первое, ни второе. Слушай, если что, у меня есть и пилюля Нового Ручья.

Хаджар едва было не поперхнулся мясом. Если сравнить пилюли Лиственного Покоя и Нового Ручья, то за последнюю придется отдать десяток первых.

Просто потому, что пилюлю Нового Ручья не мог воссоздать ни один алхимик Семи Империй. Власть имущие понимали, что их можно выкупить разве что в Стране Драконов, а простым горожанам пели басни о находках в древних гробницах.

Ну да — в древних гробницах, когда люди не то что алхимии столь высокого ранга, а банального пороха не знали.

Ни обычного, ни магического.

Ну и ходили слухи, что пилюля Нового Ручья была способна отрастить потерянные конечности адептам, даже Безымянного ранга.

— Спасибо, но все мои органы на месте.

— Ну ладно, — облегченно выдохнул Орун. — Одно дело — ученик мужеложец, с таким еще можно смириться. Но ученик евнух — праотцы засмеялись бы мне в лицо!

— Да иди ты к демонам! — не сдержался Хаджар. — Я думал, что люблю её, ну — по-настоящему. А оказалось, что нет.

Орун засмеялся. Смеялся он долго и заливисто, а потом, резко оборвав смех, на выдохе произнес:

— У неё не было имени.

Хаджар, прежде чем поверить своим ушам, несколько раз моргнул.

— Это как?

Орун, будто приосанившись, как-то даже внешне изменился. Как если бы шкура зверя, в которую он обрядился, вдруг слетела с его плеч и на ружу показался не Орун-Зверь, а Великий Мечник, о котором песен больше, чем звезд на небе.

Былинный герой. Кумир мальчишек, впервые взявших деревянные мечи.

— Это старая история, ученик. Но в такую ночь, пожалуй, можно предаться воспоминаниям. И, пожалуй, будет справедливым, если я награжу твои старания небольшой сказкой о твоем могучем, прекрасном, непревзойденным, удалым в постели и в бою, самым несравненным…

— Можешь ничего не рассказывать — только закрой рот и дай поесть.

Орун засмеялся. Его глаза, на мгновение, перестали быть пустыми.

Глава 799

— С чего бы начать… — Орун, не размениваясь более на мелочи, оторвал у кабана сразу всю ногу. Держа её словно палицу, он смотрел вдаль — на раскинувшийся под плато лес. — Больше двадцати веков уже минуло с тех пор, мой ученик.

Двадцать веков… глядя на Оруна, человека пышущего жизнью, находящегося в самом расцвете сил, порой ничего не стоило забыть, сколько, на самом деле, ему было лет.

А в такое момент как сейчас, вдруг становилось понятно, что если телом Орун все еще молод и рука его крепка, то душой…

Хаджар видел и такой взгляд. Направленные к теням прошлого.

Он видел его у своего предка, достопочтенного Травеса. Существа, успевшего состариться душой.

— Я был молод, Хаджар. Молод и талантлив. Родившись на задворках Империи, совсем скоро я ощутил в себе силу, с которой никто не мог сравниться. В шесть лет я уже повергал в поединках офицеров армии — истинных адептов. Они были в трое выше меня и в пятеро тяжелее, но не могли угнаться за моим мечом. К шестнадцати я уже был Рыцарем Духа развитой стадии, обладал Оружием в Сердце и… стал скучать. Никто, на многие километры вокруг, не мог сразиться со мной и победить. Даже заезжие Повелители — я одолел их всех.

Хаджар хотел бы сказать, что понимает Оруна, но не мог. Он уехал из Лидуса раньше, чем смог бы даже в теории завоевать себе славу сильнейшего мечника.

Орун, откусив немного мяса с кабаньей ноги, продолжил свой рассказ:

— К тому моменту я уже жил богато. Мой дом был больше, чем дворец Короля. А женщин в нем всегда было отбавляй. Жратва, похоть и сталь — вот что руководило мной, мой ученик. С утра, наевшись от пуза, я тренировался до поздней ночи, а всю ночь спал с женщинами. Всегда — с разными. Порой я спал сразу с семью и не успокаивался, пока каждая из них не сползала с кровати без сил. Обычно к этому времени наступало утро.

Орун улыбнулся. Той улыбкой, которой каждый мужчина сопровождает воспоминания о временах, когда они были сильны и полны решимости и задора.

— Но мне все равно было скучно. Так скучно, мой ученик, что я оставил все это. Оставил богатство, оставил женщин, оставил родину, хотя… что такое родина, я не особо понимал. Я родился в сточной канаве. Моя мать — дешевая шлюха, заботилась обо мне как могла. Но один из особо извращенных клиентов решил изнасиловать её… разделочным кинжалом. Я тогда лежал в корзине, закиданный грязным бельем. Смотрел на происходящее через деревянные прутья.

По спине Хаджара пробежался холодок.

— Память Рыцаря Духа…

— Именно, — кивнул Орун. — я не мог оставить ублюдка безнаказанным. Но, мой городок был простой точкой на широком торговом пути и славен именно своими шлюхами. Так что я потратил немало времени, блуждая по королевству и выискивая этого ублюдка. Все что я знал, — Орун раскрыл ладонь и на нем появился алый медальон с иероглифом “солнце”. — Это то, что он носил этот медальон.

— Наемники Солнечного Дня, — узнал Хаджар. — Но они ведь исчезли как раз… почти три тысячи лет назад.

Кусочки пазла начали вставать на свое место. Как и тот факт, что родиной Оруна были южные провинции. Именно там хозяйничали, во времена упадка Дарнаса, Наемники Солнечного Дня. Группа головорезов, слава о зверствах которых прошла сквозь века.

Хаджар, даже живя в Лидусе, слышал несколько не самых приятных песен об этим “молодцах”.

— Имено они, — кивнул Орун. — Узнав, кем был тот сучий сын, я