Шрифт:
Закладка:
— Стоп, — неожиданно сказал Раз. — Откуда у тебя трость, ты же говорил, что она осталась в доме…
Он не смог сказать вслух, в чьём доме. Продолжение «твоей матери, которую я убил», звучало слишком, слишком ужасно.
— Я навестил его. Ты же понимаешь, что нам всё равно нужны деньги?
Раз надрывно рассмеялся. Происходящее казалось таким безумным и сам собой просился вопрос: это он раньше из-за таблеток не замечал, как они живут, или сейчас стало хуже?
— Ты ещё утром встать толком не мог!
— Я пролежал полтора дня — разве этого мало? — увидев вытянувшееся лицо Раза, Найдер рассмеялся. — Не только Феб торгует интересными лекарствами. Я чувствую себя лучше.
Раз понимающе кивнул. Он и сам выбрал лечение не отдыхом и мазями. Осторожность говорила, что не стоит — он только избавился от одной зависимости. Страх напоминал о другом — друзья в опасности, и у них нет времени.
Он плохо помнил, что произошло позавчера, пришёл в себя Раз уже в доме оша, живущих в Цае. Они не задавали вопросов, но помогали с любыми просьбами. Здесь было тихо и тепло, пахло жареным картофелем и травами, и это крошечное мгновение покоя казалось таким ценным, что хотелось продлить его до бесконечности.
Но до Дня прогресса оставалось меньше суток — и сейчас надо было не сидеть на стуле, а начинать действовать.
Раз отложил вилку и, глядя на плиту, на которой грелся закопчённый чайник, сказал:
— Давай обсудим, что мы будем делать, но сначала я должен извиниться. Я не знаю, зачем пошёл в…
— Хватит, Раз, — голос Найдера сделался жёстким. — Если ты не понимаешь, я тебе скажу — потому что всем нам «Вольный ветер» стал домом, а мы — одним племенем. Знаешь, у оша есть выражение — танцевать на сломанном стекле. Мы постоянно занимались этим, но мы ведь знали, на что идём. А пятки ещё заживут. Мне не нужно, чтобы ты думал о том, кто виноват и что случилось, это уже произошло, и это было нашим общим поступком. Мы построим себе новый дом, договорились? Поэтому мне нужен другой ты — с силой и решительностью. Так что кончай размазывать дерьмо по тарелке и давай подумаем, что мы сделаем.
— Вообще-то, я хорошо готовлю, — послышался обиженный голос Тирьянки.
Женщина, шелестя длинной юбкой, подошла к плите, сняла чайник с огня и принялась заваривать ароматные травы. Явно чувствовался чабрец и что-то ягодное.
— Я не про твою еду, — рассмеялся Найдер. — Это рыжий вон сопли льёт и размазывает по столу и тарелке.
— Кто бы говорил! — фыркнула оша. — Ты, Найдер, всё лезешь куда-то, куда не просят, а потом прибегаешь, чтобы тебя выходили да пожалели.
— Неправда! — по-детски обиженно воскликнул он.
Тирьянка поставила на стол две чашки с чаем — по размеру они казались такими огромными, будто могли утолить жажду целого десятка людей. Женщина рассмеялась:
— Правда-правда. Надеюсь, вы знаете правила игры, в которую вступили.
Оша вышла, а Раз и Найдер посмотрели ей вслед одинаковыми растерянными взглядами. Нет, они не знали правил, совсем не знали. Надежда была только на хитрость, на выдумку. Но это лучше, чем ничего.
— Бесишь ты меня, Найдер, — выдавил Раз. — Я что, отказался от таблеток, чтобы мне теперь не давали честно сказать?
— И ты меня бесишь. Если бы говорил что поумнее, я бы тебе дал высказаться, а сопли твои мне к чему?
— Хорошо. Я кое-что узнал, надо обсудить.
— И я узнал. Давай, чая нам как раз заварили на всю ночь, — Найдер ударил рукой по глиняной чашке. — Пора забрать своё, и завтра мы это сделаем.
Мужчина, идущий сзади, толкнул Найдера за порог.
Это был даже не дом, а груда камней на окраине Фьянола, оставшаяся от какого-то большого здания. От него сохранились руины первого этажа и крошечная каменная пристройка, зато со стенами и крышей. Стоило переступить порог, как коридор начал клониться вниз, пока не превратился в разветвлённую подземную сеть.
Об этой части Фьянола говорили разное — и что здесь обитали сектанты, понастроившие секретных ходов, и про тайную службу, и даже про подземный город, в котором жили нелюди. Кионцы напридумывали легенд и сами стали сторониться развалин. А они оказались вполне пригодными для использования.
Провожатый провёл Найдера по извилистым, кишкообразным коридорам и втолкнул в большую комнату, похожую на библиотеку. Внутри воняло крепким табаком, но даже сигареты были неспособны перебить запах сырости и плесени.
Ризар сидел за простым деревянным столом и что-то писал. На ум снова пришло сравнение, что Найдер видит самого себя в кривом зеркале, и он постарался отогнать его — вышло не очень.
Брат истинно королевским движением махнул рукой провожатому, и тот вышел. Несколько секунд оша сверлили друг друга взглядами, пока Найдер не сел напротив, придвинув к столу стул с потёртой обивкой.
— У тебя есть одна минута, — холодно начал Ризар. — чтобы объяснить, зачем ты связался со мной. После я тебя вышвырну, в лучшем случае.
Найдер ждал этого. Сколько бы он ни говорил, что у брата тоже есть что-то ошавское, пусть и перековерканное, глупо было верить, что Ризар так просто примет его к себе, вспомнив про «одно племя». Нет, Найдер знал, его ждёт очередная игра — борьба словами с самой высокой ставкой.
Оша оскалился и со всей яростью воскликнул:
— «Вольный ветер» разрушен! Всё, что у меня осталось от отца, превратилось в чертовы камни. Ты был прав, я зря поверил аристократам. Им плевать на всё. Раз уничтожил мой дом. Теперь я должен уничтожить и его, и весь чертов Арионт.
Найдер стянул куртку и с притворной злостью швырнул её на другой стул.
— Ну и что? — Ризар скрестил руки на груди. — Я не выполнил свою часть сделки. Использовал против тебя магию. Забрал твоих друзей. Этого мало, моя компания теперь лучше твоего рыжего дружка?
— А разве я сделал меньше? К черту договор Я могу получить больше, и теперь я хочу этого. Магия… Я живой, как видишь, уже неплохо. Мы с тобой больше десятка лет разбивали друг другу носы, магию уж как-нибудь прощу. А… Друзей, разве? Ты говорил, что знаешь, что у нас происходит, и если это правда, глупый ты вопрос задаёшь. Рена оставалась только из-за Раза. Феб просто был полезен. Да, хорошо, Раза я считал другом, но он разрушил мой дом. Он не сдержал свою магию. Он даже не попытался уйти! Ему было плевать.
Ризар медленно кивал в такт словам. На худощавом лице явственно читалось недоверие. Найдер сделал ещё попытку:
— Слушай, мне больше нечего терять. У меня и так всю жизнь ничего не было, и единственное, чем я дорожил, тоже отняли. Я больше не буду ждать, теперь я хочу сам взять всё, что мне причитается.
— А что тебе причитается?
— Уважение. Я хочу, чтобы все эти арионтовские суки встали на колени и начали лебезить. Чтобы уже не я был грязью, а они. Ты способен поставить их на место, а я хочу помочь.
