Христиерн предложил отпраздновать это примирение банкетом, на который был приглашён весь сенат; девяносто четыре синьора и два архиепископа приняли это приглашение. Гости считали себя в полной безопасности, как вдруг в зале пиршеств появились царь и Тролль, сопровождаемые толпой убийц, которые, по данному приказанию, начали резню.

Архиепископ присутствовал на ней с папской буллой в руках и читал её вслух. Более шестисот граждан, прибежавших на помощь сенату, также были перерезаны. Никогда ещё Тролль не выказывал такой кровожадности, как на этой бойне.

Он приказал в своём присутствии распороть живот великому приору иерусалимского ордена и вырвать внутренности, прежде чем тот испустил последнее дыхание.

Швеция восстала при воззвании Густава Ваза.

Христиерн, спасшийся бегством в Данию, был низвергнут с престола негодующим народом. Это происходило в 1523 году.

Четыре года спустя после этих событий Фредерик, герцог Гольштейнский, дядя Христиерна, водворил в Дании протестантскую религию, утвердившуюся в ней, впрочем, только двенадцать лет спустя, в царствование Христиерна III. Швеция приняла Реформацию одновременно с Данией. Лютеранство ввёл в ней её освободитель Густав Ваза. Далекаргия, страна с грубым и диким населением, отвергла новое учение, но Густав Ваза сумел ввести его.

В Швеции реформа водворилась, так же как и в Германии, из несогласия с продажей индульгенций; распространителем её здесь был Цвингли, имевший некоторое сходство с Лютером: он был так же храбр и пылок, знал почти все древние языки и с жаром занимался науками.

Вот как Боссюэт отзывается о Цвингли:

«Речь его всегда отличалась ясностью, и никто из мнимых преобразователей не выражал своих мнений с такой точностью, единообразностью и последовательностью; но никто также не мыслил так вольно и смело».

Цвингли начал своё поприще в Швицском кантоне, воспротивясь публичной продаже индульгенций.

В 1518 году он, в качестве проповедника, изложил свои религиозные убеждения, возбудив этим ярость духовенства. Архиепископ констанский издал против него приказ, на который Цвингли отвечал воззванием к Швейцарским кантонам. Он восставал против безбрачия духовенства, указывая на проистекающий вследствие этого разврат, и с жаром говорил о необходимости распространения евангелического учения.

Цвингли просил позволения у верховного совета Цюриха защищать своё учение в присутствии архиепископа констанского и всех, желающих быть свидетелями этой дискуссии, обещая отречься от своих убеждений, если ему докажут их нерациональность, и просил в таком случае направить себя на путь истинный.

Совет согласился, и 29 января 1523 года произошёл диспут, из которого Цвингли вышел победителем. Цюрихский сенат высказался в пользу Цвингли; народ, ожидавший за стенами решения переговоров, огласил воздух радостными кликами, когда актуариус объявил ему о торжестве Цвингли.

Цвингли был протестант. То же самое повторилось в Берне; после торжественных прений дело было решено и протестантизм принят с энтузиазмом.

Базель и Шаферуз также приняли учение Цвингли. В кантонах Гларус и Аппёнцель население до сих пор ещё по вероисповеданию разделено на две части. Самые маленькие и бедные кантоны, каковы Люцерн, Ури, Швиц, Унтервальд, Цух, Фрибург и Солатурн, остались верными римско-католической Церкви. В это время Швейцария была раздираема междоусобицами протестантов и католиков. Эта вражда никогда не прекратится окончательно в Швейцарии, которую Реформация разделила на две части. Все европейские державы, одни открыто, другие тайно, принимали участие в этих разногласиях, сообразуясь с интересами своих правительств. Женева была метрополией кальвинизма.

Женевское городское начальство, следуя примеру Цюрихского и Бернского магистратов, установило публичные диспуты между протестантами и католиками; эти конференции наполнили весь июнь 1535 года; на них присутствовали иностранные учёные того и другого вероисповеданий. Государственный совет два месяца рассматривал решение по диспутам, и наконец по зрелом обсуждении римско-католическая вера была уничтожена.

Для увековечения этого события в городской гостинице поставлена была чугунная доска с надписью: «В память Божией милости, избавившей нас от ига Антихриста, уничтожившей суеверие и давшей нам свободу».

Свобода в Женеве, так же как и в других государствах, была началом преобразований. Герцог и архиепископ Савойский спорили о том, кто из них имеет более прав притеснять Женеву. Народ порешил спор, изгнав архиепископа и объявив себя свободным. Женева разделилась на две партии — католиков и протестантов, последних называли «eidgenossen», то есть связанные клятвой; отсюда произошло название гугенотов, которое носят французские кальвинисты.

Всё это происходило до появления Кальвина в Женеве. Он прибыл сюда в 1536 году для поучения богословию, но был изгнан за то, что его учение не согласовалось во всех пунктах с преобладающими мнениями; но после трёхлетнего пребывания в Страсбурге он снова был призван в Женеву, сделавшуюся столицей кальвинизма. Кальвин был не только религиозным реформатором, но и законодателем Женевы. Он утвердил во всех её частях благочиние и порядок богослужения. 20 ноября 1541 года он составил свод духовных и светских законов и учредил нечто вроде инквизиции или консисториальной камеры с правами на цензуру и отлучение от церкви.

Ничто не могло сравниться с строгостью этих учреждений. Игры, танцы и зрелища были запрещены, тем не менее новые постановления были приняты с энтузиазмом, доказывающим, что свобода, даже очень суровая, дороже для людей рабства, окружённого наслаждениями.

Кальвин и Лютер отличались качествами, недостававшими главе римско-католической церкви, а именно: простотой и бескорыстием.

Обоим представлялась возможность обогатиться, а между тем оба жили скромно и умерли в бедности. Рим, напротив, не довольствовался своими громадными богатствами и желал захватить в свои руки все земные сокровища.

Протестантские негоцианты, посещая Анвере и Амстердам, занести в Нидерланды начало Реформации. В 1523 году здесь напечатаны были сочинения Лютера, переведённые на голландский язык. Солдаты швейцарской и немецкой армии, пришедшие в эту страну вслед за Карлом V, французы, немцы и англичане, эмигрировавшие во Фландрию, распространяли повсеместно новые религиозные идеи. Нидерландские университеты стояли в то время на низкой ступени развития, и молодое поколение Брабанта и Голландии получало образование в Женеве; все эти разнообразные причины должны были содействовать Реформации. Праздность монахов возбуждала негодование этого деятельного и трудолюбивого населения, у которого труд считался первой добродетелью, а нищенствование и попрошайничество пороком.

Реформация, нападавшая на монашество, должна была, следовательно, возбудить большую симпатию. Есть нечто общее, встречающееся в нравах всех европейских народов.

Сатиры, распространению которых способствовала цензура, Эразм со своими шутовскими сочинениями, труппы странствующих паяцев Родорика, стихи, книги, песни, театральные представления, всё это, насмехаясь над злоупотреблениями времени, много способствовало унижению римско-католической церкви в глазах народа.

Рим утверждал, что этот всемирный сарказм был не что иное, как договор, заключённый всеми злобными умами с безбожием.

Мы имеем перед