Шрифт:
Закладка:
Позже. Алессандро смотрит на часы. Половина девятого вечера. Как быстро летит время… когда тебе хорошо, когда ты счастлив, оно пролетает в мгновение ока. Так. Хватит. Я слишком много работал. И потом, самое главное сделано. Мы выиграли, и я остаюсь в Риме. Алессандро собирает бумаги и кладет их в портфель. Выходит из кабинета и, проходя по коридору, прощается с коллегами, которые еще работают.
– Пока. Поздравляю, Алекс.
– Спасибо!
Он вызывает лифт. Входит, нажимает кнопку. Но дверь не успевает закрыться: ее блокирует чья-то рука.
– Я тоже уезжаю. – Это Марчелло. Он входит в лифт и становится рядом.
– Привет. – Алессандро нажимает кнопку первого этажа.
– Ну, поздравляю, Алекс. У тебя получилось.
– Да. Я сам не верил.
– Ну, не знаю, не знаю. Ты всегда таким уверенным выглядел. Или просто хотел таким казаться?
Алессандро смотрит на него. Конечно… быть всегда спокойным, уверенным, держать ситуацию под контролем. Даже когда земля из-под ног уходит. Он улыбается ему:
– Решай сам, Марчелло…
– Я так и думал, что ты так ответишь. Иногда работа – это как партия в покер. Или у тебя на руках козырь, или ты делаешь вид, что он у тебя есть. Самое главное – уметь блефовать.
– Да. Или иметь козыри на руках с самого начала игры и делать вид, что у тебя ничего нет. Но на этот раз у меня был покер.
– Да, тебе повезло.
– Нет, Марчелло, все не так. Просто я поменял карты и выиграл партию. Везение здесь ни при чем, это я сыграл хорошо.
– Да, есть такая фраза у Симона Боливара: «Искусству побеждать учатся, терпя поражения».
– А я знаю другую фразу. Черчилля: «Успех – это умение двигаться от одной неудачи к другой, не теряя энтузиазма». Ты еще молод, и, мне кажется, у тебя еще есть энтузиазм.
Марчелло молчит. Потом, глядя на него, говорит:
– Ты прав. Ты хорошо поработал и поэтому выиграл. Возможно, я выиграю другие партии. Я поеду в Лугано. А Рим мне дал все, что мне было нужно. И мне это уже стало немного надоедать.
Они приехали на первый этаж, и двери лифта открылись. Алессандро вытягивает руку, приглашая его выйти первым.
– Как странно: когда я проигрываю в футбол, я всегда думаю, что это потому, что другие не бегают. Проблема в том, что и все остальные так же думают обо мне. А истина – совсем в другом. «Частенько побеждает просто мечтатель, никогда не перестающий мечтать». Джим Моррисон. До свидания, Марчелло.
Алессандро уходит, улыбаясь: лет Марчелло, конечно, меньше, зато одним поражением у него теперь больше. Глава девяносто седьмая
Последующие дни проходят в радости. Радость эта от чувства равновесия, от сознания, что ничего не надо больше искать, можно довольствоваться тем, что у тебя есть.
Алессандро и Ники учатся вместе, читают книги, отвечают на вопросы, вновь повторяют пройденное. Алессандро с удивлением обнаруживает, что ничего не помнит из школьного курса. Опрашивая ее, не перестает удивляться:
– Ты и правда делала уроки, когда сидела дома?
– Конечно! Я же тоже хочу получить аттестат зрелости…
И они просиживают так на диване: он – с ноутбуком на коленях, она – с маркером, выделяя важные места.
Потом – спокойный ужин с тихой музыкой. Потом смотрят какой-нибудь старый фильм, который видели, но не вместе: «Гладиатор», «Свидание на одну ночь», «Ноттинг-Хилл», «Трудности перевода», «Знакомьтесь: Джо Блэк», еще раз – «Таксист», «Последнее танго в Париже» и «Красотка».
А потом – какой-нибудь забавный коктейль, неимоверная мачедония, неповторимый салат… бельгийский: кукуруза, фуа-гра, кедровые орешки, грецкие орехи, уксус. Или еще более невообразимый: кусочки сицилийского апельсина, изюм, укроп и салат-латук. И холодное вино, совиньон, за час до этого положенное в морозильник, самое то; и ежесекундно – поцелуй, отмеряющий время, как зарубка.
Ночью – учеба, днем – повторение с подругами, а он – в офисе, готовит рекламную кампанию. А вечером они ужинают где-нибудь у Пантеона, как два молодых туриста, открывающих для себя Рим, не имеющих времени на посещение музеев, памятников и церквей, – разговаривая на английском. И теперь ответ на вопрос из той песни: «Прости, а ты меня любишь?» – ясен обоим.
Глава девяносто восьмая
И вдруг наступает тот день.
Это как летняя гроза, как звук трубы, разорвавший тишину Остии. Как будто ранним воскресным утром, когда ты спокойно спишь, вдруг резко звенит будильник. Так было и в тот день.
– Алекс, ну где ты?
– Дома.
– А у тебя не получится подъехать в центр?
– Нет… я не успеваю, мне нужно отдать последние эскизы рекламы.
– Значит, ты как будто все время со мной… – смеется Ники.
– Конечно.
– Эй, у тебя голос какой-то странный.
– Это из-за того, что я не успеваю.
– Ну ладно, я встречусь с подругами. Вечером я дома: у мамы день рождения.
– Хорошо, созвонимся.
Алессандро отключает телефон. И делает глубокий вдох. Очень глубокий. Как бы хотелось, чтобы можно было выдохнуть и улететь далеко-далеко, как улетает сдувшийся шарик из рук ребенка. Он поворачивается к ней:
– Зачем ты зашла?
Посреди гостиной, опустив руки, стоит Елена. На ней ярко-синяя юбка, того же цвета пиджак. В руках – очень красивая сумка, последняя модель. «Луи Витон». Она нервно теребит ручку: ногти на пальцах покрыты белым лаком. Она немного загорела, на лице – легкий макияж.
– Ты не хотел меня видеть?
– Я хотел хотя бы поздравление с днем рождения получить.
Елена кладет сумку на стол и садится на диван.
– Звонить в такой день… мне показалось, что это как-то неуместно. Так поступают обычно пары, у которых не хватает смелости друг друга забыть.
– А тебе смелости хватило?
– Нет. Мне хватило ее только сейчас. Я по тебе скучала.
Алессандро молчит.
– Я и сейчас по тебе скучаю.
– Но я же здесь.
– Ты далеко.
Алессандро встает с дивана и начинает ходить по гостиной.
– Почему ты тогда исчезла?
– Ты меня испугал. Ты попросил меня выйти за тебя замуж.
– Я тебя испугал? Ты должна была бы обрадоваться, любая женщина мечтает услышать такое от любимого мужчины.
– Я – не любая женщина.
Елена подходит к нему со спины и обнимает.
– А ты по мне не скучал? – Она кладет голову ему на плечо.
Алессандро закрывает глаза.
