class="p1">От картежника, проигравшего в карты все деньги, в том числе даже те, которые прислала ему мать на покупку имения, до виднейшего государственного деятеля, секретаря Екатерины Великой.

От трактирного завсегдатая до великого поэта всея Руси, одного из самых уважаемых людей в русской истории.

Вот начало и конец его стихотворения «Признание», подводящего итоги его долгой жизни:

Не умел я притворяться,

На святого походить,

Важным саном надуваться

И философа брать вид;

Я любил чистосердечье,

Думал нравиться лишь им,

Ум и сердце человечье

Были Гением моим.

……………………………….

……………………………….

……………………………….

Если ж я и суетою

Сам был света обольщен:

Признаюся, красотою

Быв плененным, пел и жен.

Словом: жег любви коль пламень,

Падал я, вставал в мой век.

Брось, мудрец! на гроб мой камень,

Если ты не человек.

Когда я читаю подобные стихи Державина, то чувствую такую остроту современности, какую не часто встретишь у наших поэтов сегодня.

Даже этот восклицательный знак, поставленный как бы в нарушение всех законов стихосложения, выдает нам подлинно современный стиль.

Достаточно прочесть последние две строчки два раза по-разному.

Первый – словно восклицательного знака нет, а второй – так, как написано.

И вы почувствуете невероятную многозначность строк. Ведь «брось, мудрец!» – это означает еще и «брось перечислять мои проступки, брось осуждать меня».

А затем – гениальное «брось камень», но вдруг совершенно потрясающее: «Если ты не человек».

И здесь, конечно, имеется в виду древнелатинское: «Я – человек, и ничто человеческое мне не чуждо».

Здесь и библейское Христово: «Кто из вас без греха, первый брось в нее камень».

Видите, сколько ассоциаций рождают эти две строчки?!

И здесь я не могу удержаться, чтобы не дать целиком державинскую оду «Бог».

Я уверен, что всякий глубоко образованный русский человек обязан знать ее и гордиться тем, что наша страна – родина столь грандиозного подарка человечеству.

Я даже думаю, что много значительных научных исследований о Человеке вы сможете написать, вдохновившись этим творением.

Если вы заинтригованы тем, что я написал об одном из самых невероятных русских людей, то у вас есть возможность прочесть про Державина замечательную книгу выдающегося поэта Владислава Ходасевича.

Если же вы увлечетесь и поэзией Ходасевича (один из любимых мной поэтов Серебряного века русской поэзии, удивительный представитель русской литературной культуры XX века), то я буду безмерно рад за вас.

Гаврила Державин

БОГ

О Ты, пространством бесконечный,

Живый в движеньи вещества,

Теченьем времени превечный,

Без лиц, в трех лицах Божества!

Дух всюду сущий и единый,

Кому нет места и причины,

Кого никто постичь не мог,

Кто все Собою наполняет,

Объемлет, зиждет, сохраняет,

Кого мы называем: Бог.

Измерить океан глубокий,

Сочесть пески, лучи планет

Хотя и мог бы ум высокий, —

Тебе числа и меры нет!

Не могут духи просвещенны,

От света Твоего рожденны,

Исследовать судеб Твоих:

Лишь мысль к Тебе взнестись дерзает,

В Твоем величьи исчезает,

Как в вечности прошедший миг.

Хаоса бытность довременну

Из бездн Ты вечности воззвал,

А вечность, прежде век рожденну,

В Себе Самом Ты основал:

Себя Собою составляя,

Собою из Себя сияя,

Ты свет, откуда свет истек.

Создавый все: единым словом,

В твореньи простираясь новом,

Ты был, Ты есть, Ты будешь ввек!

Ты цепь существ в Себе вмещаешь,

Ее содержишь и живишь;

Конец с началом сопрягаешь

И смертию живот даришь.

Как искры сыплются, стремятся,

Так солнцы от Тебя родятся;

Как в мразный, ясный день зимой

Пылинки инея сверкают,

Вратятся, зыблются, сияют,

Так звезды в безднах под Тобой.

Светил возженных миллионы

В неизмеримости текут,

Твои они творят законы,

Лучи животворящи льют.

Но огненны сии лампады,

Иль рдяных кристалей громады,

Иль волн златых кипящий сонм,

Или горящие эфиры,

Иль вкупе все светящи миры —

Перед Тобой – как нощь пред днем.

Как капля, в море опущенна,

Вся твердь перед Тобой сия.

Но что мной зримая вселенна?

И что перед Тобою я?

В воздушном океане оном,

Миры умножа миллионом

Стократ других миров, – и то,

Когда дерзну сравнить с Тобою,

Лишь будет точкою одною;

А я перед Тобой – ничто.

Ничто! – Но Ты во мне сияешь

Величеством Твоих доброт;

Во мне Себя изображаешь,

Как солнце в малой капле вод.

Ничто! – Но жизнь я ощущаю,

Несытым некаким летаю

Всегда пареньем в высоты;

Тебя душа моя быть чает,

Вникает, мыслит, рассуждает:

Я есмь – конечно, есть и Ты!

Ты есть! – природы чин вещает,

Гласит мое мне сердце то,

Меня мой разум уверяет,

Ты есть – и я уж не ничто!

Частица целой я вселенной,

Поставлен, мнится мне, в почтенной

Средине естества я той,

Где кончил тварей Ты телесных,

Где начал Ты духов небесных

И цепь существ связал всех мной.

Я связь миров, повсюду сущих,

Я крайна степень вещества;

Я средоточие живущих,

Черта начальна Божества;

Я телом в прахе истлеваю,

Умом громам повелеваю,

Я царь – я раб – я червь – я Бог!

Но, будучи я столь чудесен,

Отколе происшел? – безвестен;

А сам собой я быть не мог.

Твое созданье я, Создатель!

Твоей премудрости я тварь,

Источник жизни, благ податель,

Душа души моей и царь!

Твоей то правде нужно было,

Чтоб смертну бездну преходило

Мое бессмертно бытие;

Чтоб дух мой в смертность облачился

И чтоб чрез смерть я возвратился,

Отец! – в бессмертие Твое.

Неизъяснимый, непостижный!

Я знаю, что души моей

Воображении бессильны

И тени начертать Твоей;

Но