Торр встает на дыбы. Нетерпеливый. Кровожадный. Ему обещали насилие, и он хочет получить свою долю.

Впервые в жизни я не только чувствую его жажду крови, но и испытываю ее.

В конюшню внезапно врывается свет. Бастен, потный и исцарапанный, обеими руками распахивает главную дверь, его волосы падают на глаза.

У меня замирает сердце. Я вцепляюсь в гриву Торра, с трудом переводя дыхание. На меня так влияет властное присутствие Бастена, которое, кажется, высасывает весь воздух из помещения.

Торр, ― кричу я, ― используй солнечный свет!

Я не могу. ― Он стучит копытом, расстроенный не меньше меня. ― Он далеко.

Я внутренне ругаюсь. Конечно, когда Райан проектировал конюшню, он предусмотрел достаточное расстояние между дверью и манежем, чтобы Торр не смог воспользоваться непрямым солнечным светом.

Со скоростью воина Бастен быстро оценивает ситуацию ― я на Торре. Райан и Берольт сражаются. У Бастена нет меча, так как он помешал бы ему взобраться на крышу, и я замираю от ужаса, что он попытается сразиться с Берольтом, несмотря на это.

Берольт наносит сильный удар, и когда Райан уклоняется, Берольт отбивает рукоять меча Райана своим эфесом. Меч вылетает из руки Райана и падает на землю рядом с ведром с водой. Райан и Бастен бросаются к нему, но Берольт останавливает их взмахом меча.

Тяжело дыша, Берольт качает головой.

― Вы двое всегда были друг за друга, не так ли? Один ― мой сын. Другой ― несчастная уличная дворняга. Так похожи, с тех пор как были тощими малютками. И до сих пор, оба ― такие ужасные разочарования. Вполне уместно, что теперь вы будете гнить бок о бок в подземелье.

Райан и Бастен встают по обе стороны от Берольта, обмениваясь друг с другом молчаливыми взглядами. Я достаточно видела, как сражается Бастен, чтобы узнать этот взгляд в его глазах. Его стойку. Его напряженные плечи.

Он на грани того, чтобы развязать ад.

Почувствовав это, Берольт меняет свою собственную позу, прикрывая спину железными перилами, пока он стоит лицом к ним.

― Ну же, парни! Вы же не думаете, что я убью свою плоть и кровь?

Когда я нагибаюсь к Торру, запуская руки в перчатках в его гриву, воздух вокруг меня словно сгущается от моей ярости. Сердце колотится с силой, способной сравнять с землей целый лес. Желание закричать, каким-то образом разрушить невидимые барьеры, сдерживающие меня, непреодолимо.

Торр, ― говорю я. ― По моему сигналу ― галоп. Я упираюсь в его бока пятками.

Мышцы Торра напряжены, как сжатая пружина, едва способная сдерживаться. Его массивные копыта взрывают песок на арене, заряжая воздух напряжением. Я остаюсь на его спине, икры обхватывают его бока, подстегивая жажду крови.

Опусти свой рог.

Его шея сгибается, сверкающий рог из солариума, длинный и острый, как рапира, пробивается сквозь клубы пара, вырывающиеся из его раздутых ноздрей. Он так быстр, что лорд Берольт едва успевает повернуть голову, как мы уже рядом.

Пробей его насквозь!

Рог Торра вонзается между железными прутьями в спину лорда Берольта с жутким звуком. Лорд Берольт рывком поднимается на ноги, позвоночник неестественно выпрямлен, голова откинута назад к перилам.

Меч выпадает из его руки.

Торр, вздымая грудь от нерастраченной энергии, еще глубже вонзает свой рог в лорда Берольта, вырываясь наружу через грудную клетку. Кровь струйками стекает по его торсу и спине, скапливаясь в сапогах из тонкой кожи.

Торр погружает голову еще глубже, проталкивая рог до упора, пока с другой стороны не высовывается целый фут.

Лорд Берольт захлебывается кровью, выплескивая ее изо рта, его последние слова неразборчивы, а затем, наконец, падает вперед над смертоносным рогом Торра.

Несколько тяжелых мгновений Райан, Бастен и я храним молчание. И только когда Торр отступает назад, используя перила, чтобы снять тело Берольта с рога, и оно падает на пол, я вспоминаю, что нужно разжать челюсть, пока она не разлетелась на куски.

― Итак, дело сделано. ― Рука Райана рассеянно играет с монеткой Голата, он смотрит на тело своего отца расширенными стеклянными глазами.

Эхо от удара упавшей монеты о доспехи звучит как предсмертный звон. С каждым вздохом легкая дрожь в его пальцах выдает потрясение, которое скрывает стоическая маска на его лице.

И все же я вижу за маской боль.

Бастен откидывает с лица растрепавшиеся волосы и, спотыкаясь, подходит к железным перилам. Его широкие руки хватаются за прутья ― барьер, разделяющий нас. Когда его глаза встречаются с моими, в них отражается то же самое ноющее облегчение, которое испытываю я. Мое сердце все еще колотится от адреналина. Разделенные холодными, неподатливыми прутьями, мы оба еще дышим.

Я сгибаю руку в перчатке, отчаянно желая обнять его, а не гриву Торра.

Его рука движется вдоль ограждения, на лице среди всех шрамов проступает нежность.

С благоговением в глазах он произносит:

― Ты поклялась мне однажды, что ни один человек не сможет приручить тебя, маленькая фиалка. Я бы пошел дальше. Я бы сказал, что никакая сила на этой земле не сможет покорить твой огонь. Ни цепями, ни клетками, ни железными прутьями. Ты поставишь этот мир на колени.

Глава 30

Вульф

Луна, которая в ночь кончины лорда Берольта была тонкой как серп, становится ярким, почти полным кругом, когда причиной его смерти окончательно объявляют сердечный приступ. Райан продолжает заниматься тем, что раздает щедрые взятки нужным чиновникам. Обеспечивает кремацию тела, чтобы скрыть следы убийства. Подкупает солдат, которые подтверждают, что были свидетелями того, как лорд Берольт схватился за сердце и упал.

Справедливости ради стоит отметить, что Берольт ошибался ― Райан обладает всеми необходимыми качествами для того, чтобы стать королем.

В день похорон лорда Берольта я еду на Дэе вместе с каретой Райана и Сабины к родовым усыпальницам Валверэев, расположенным в нескольких милях к северу от городских стен. Дубовые листья только начинают опадать. Это