Вернее, нашла не она их, а они её, неуклюже выскочив к ней навстречу с криками и слезами.

Алианетта рухнула на колени, схватив обеих и прижав к себе. В какой-то момент она уже не надеялась найти их, думала, что их постигла куда более страшная судьба, но сейчас… сейчас они были здесь, в её руках. Наследие её сестры, которое ей предстояло защитить.

И вопрос, которого Алианетта страшилась больше всего, сорвался с уст Доры.

— Тёть Али, а где мама?

Алианетта чуть не задохнулась от него. Ей потребовалось время, чтобы подавить рёв, рвущийся из груди, чтобы ответить.

— Она… она сейчас… она сейчас спит… — выдохнула она и всё равно разрыдалась, прижав к себе детей.

Она трусиха. Слабая и беспомощная, чтобы сказать им, что они больше её не увидят. Катэрия бы смогла, а она нет…

Алианетте пришлось себя заставить встать на ноги. Сейчас она была единственной, кто был способен сражаться и вести за собой других. Она взглянула на небо, залитое кровью, после чего посмотрела на поместье. Даже если они пережили нападение на поместье и смогли отбиться, победой это назвать язык не поворачивался.

Мы летели так быстро, как только позволял линкор.

Ни одного сообщения больше из поместья не приходило, и я не находил себе места. Шагал из угла в угол, сгорая от собственных страхов и сомнений. И что-то внутри меня нашёптывало, что мы уже опоздали. Если на него напали, то тех шести часов, что мы летим, будет достаточно, чтобы сравнять его с землёй. Я пытался отогнать эти мысли, ведь у них было всё для обороны: корабли, артиллерии, зенитные комплексы, пушки и люди. Но это помогало слабо.

И когда наконец прозвучало, что мы приближаемся к точке, я одним из первых бросился обратно в корабль. Ни Грог, ни Зигфрид не отставали ни на шаг.

— Будем ждать остальных? — сразу спросил Грог, когда мы сели.

— Нет, — отрезал я.

Я не хотел ждать, я не мог ждать. В груди было такое давление, что казалось сложно не просто сглотнуть, но даже просто дышать. Первый раз за всю свою жизнь я почувствовал, что такое страх. И если бы только знал, что им будет страх за своих близких…

Но мы опоздали.

Я понял это ещё до того, как мы сели. До того, как вообще приблизились к земле. Я не мог найти себе места, и едва высота позволила, сел за визоры, чтобы взглянуть на землю.

И увидел полуразрушенное поместье, от которого ещё поднимался дым, и ленту на его заднем дворе, которой могли быть только тела погибших, сложенные в ряд. Причём деревня была совершенно не тронута, хотя располагалась рядом с поместьем. Оставалась лишь надежда на то, что спаслись Катэрия с детьми и все остальные.

Но… где-то внутри я уже чувствовал, что такой удачи мне не видать. Мы совершили ошибку, мы не смогли рассчитать план врага, и куда он нанесёт удар в следующий раз. А расплата за такие просчёты обычно очень высока.

— Захожу на посадку, — предупредил Фарен, когда мы приблизились к земле, но я уже не мог ждать.

Ни Грог, ни Зигфрид меня не остановил, когда я дёрнул ручку и открыл кормовой люк. Шаг вперёд в пустоту, несколько секунд свободного ускорения, после чего я чувствую знакомое торможение реактивного ранца и удар о землю.

Люди встретили меня опустошённым взглядом. Они были словно тени, которые остались после людей, потрёпанные, уставшие и в основном женщины. Они лишь на пару секунд замерли, чтобы бросить на меня взгляд, после чего побрели дальше заниматься делами, которых было очень много.

Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что произошло, и какой ценой далось отстоять поместье.

Больше сотни тел были сложены на траве позади дома в ряд, у всех характерные раны, которые могли нанести только демоны.

Демоны… нападение демонов — вот почему поместье не выстояло. Они готовились встретить людей, но встретили демонов. Оборона от людей и демонов отличалась. Если при защите от людей требовалась эшелонированная оборона, требовались огневые точки, ПВО и так далее, чтобы полностью закрыть территорию, но при нападении демонов было необходимо забиться всем в одно здание, наглухо закрыть двери и так отстреливаться.

У них просто не было шансов. Я знал это потому, что сам так делал, когда управлял демонами. Просто не оставлял шансов своим врагам. Теперь я был на их месте, и мог ощутить на себе плоды такой тактики.

Но при стольких смертях и горе, я хотел знать только одно, потому что кто бы что не говорил, ты всегда будешь волноваться только о том, что ближе тебе.

Я поймал одну из женщин, положив ей руку на плечо, и когда она подняла ко мне свой пустой взгляд, я спросил:

— Марианетта и Катэрия, где они?

Я получил ответ сразу, и в этот момент у меня всё обвалилось. Ей не требовалось отвечать, чтобы стало понятно, насколько я облажался. Она лишь отвернулась и молча кивком головы предложила следовать за ней.

В этот момент я был даже не способен сделать шаг за ней. Я просто стоял и смотрел ей в спину, когда в голове было… пусто. Пуст. Ни одной мысли. Я просмотрел, как она уходит, после чего останавливается и оборачивается ко мне.

Ноги сами понесли меня вперёд. Неловко и тяжело переступая, будто я был готов потерять равновесие. Ещё никогда мне давался так тяжело каждый шаг, как сейчас, словно меня вели на мою собственную казнь. Казнь моей души за собственную глупость и самонадеянность…

Мы шли вдоль тел, и я боковым зрением то и дело замечал знакомые лица среди них. Как-то я в шутку сказал, что не смогу запомнить их по именам, но теперь я мог назвать каждого из них. Натали, та злая служанка, которая так трепетно следила за госпожой; Потар — старик, который провёл нас с Грогом через лес; Вакс — наш снайпер и глава личной гвардии; Герадий — начальник охраны; Рифан —